Трудно быть Ангелом. Роман-трилогия. Мастер Солнца Покрова Пресвятой Богородицы
душа не имеет ничего общего с внешним видом. Чистую рубаху подай!
– Да, я сразу поняла – юродивый, не-нор-маль-ный бандит и контуженый! Здравствуй, Рембо в Тарусе!
– Ха-ха-ха! Нормальный он, больше всех собирает милостыни. Если бы не он, то я бы думал, что я ненормальный, но теперь знаю – я не один на земле. Да, и я люблю таких битых, неординарных, но не сломленных жизнью людей. Счастливые они, что второй раз родились. Его молитвы приносят удачу.
– Потому что он, как и ты, красивый и огромный медведь! Медведь! Чёрный медведь с щетиной во всю страшную морду и с улыбкой ребёнка.
– Страшная морда с улыбкой ребёнка? Ха-ха, да он живёт во Христе. Юродивый – медведь? Простой, как полевые цветы, и бесхитростный, честный и чистый, словно ребёнок, добрейшей души человек. Он последнее снимет – отдаст. На таких Россия держится, он за Россию и за Правду умрёт. Да, Мэри, он больной на всю голову. Обидеть его невозможно – покалечит любого, а обмануть его – пару пустяков на ветру. Но за его малую душу – Бог отомстит в тысячу раз! Его молитва за подающего очень дорого стоит, и ты, Мэри, всегда подавай ему, пусть тебе тоже страшный, огромный Медведь скажет: «Спаси, Господи!» Поняла?
– Поняла. А почему этот Рембо ездит на велосипеде, а не на машине?
– Я отобрал и права, и машину! Джигит! Он летает так, будто украл её.
– Он сумасшедший? Я так и знала. И ты с ним ходишь в церковь?
– Да.
– Потрясающе!
– С ним и ещё с парой сотен людей. Богатые, бедные, больные, ущербные, дети, калеки, старики и рабочие – все мы, добрые грешные, в храм ходим на литургию. В грехах исповедуемся и причащаемся святыми дарами.
– Сборище грешников?
– Аллилуйя! А-ха-ха! Истину говоришь. Бог сказал: «Я пришёл не к праведникам, а к грешникам». В совместной молитве мы, грешники, просим Господа Бога спасти нашу землю, жизни и грешные души наши. Люди приходят ко мне за помощью, и я говорю – положение вещей и событий в жизни объясняется существованием Господа Бога и бесов, а если в Бога не веришь, то тебе не ко мне…
– М-м-м, хватит! Запуталась! Честно ответь мне, когда начнёшь роман сочинять? А не сценарий своих похорон!
– А мне будет награда?
– Конечно – лучшая пицца на кухне и голая я! А-ха-ха! (И поцеловала его!) Пожалуйста, не надо мне больше про гроб и громилу церковного сторожа, про собрание грешников в храме. Бр-р-р, ужас какой-то, огромный Юродивый! Чёрный, небритый, заросший до глаз. Нуара полно здесь!
– Хм, добрейшей души человек. (Поэт развернул и прочитал имена на листочке.) Да, завтра же помолюсь.
– Как насчёт моего романа? Ты хотел говорить.
– Роман? Ха! Искусство – это страсти. Мэри, пошли в зал и сделаем наоборот – ты мне расскажешь всю свою жизнь, и может, цепанёт меня (он показал на своё сердце), и я начну сочинять про тебя. Рассказывай всё, что вспоминаешь, от чего трясёт тебя, что любишь, о чём мечтаешь. Рассказывай всё, только не ври.
– А-ха-ха! Хорошо, после ужина – будут страсти тебе, Innamorato.