Трудно быть Ангелом. Роман-трилогия. Мастер Солнца Покрова Пресвятой Богородицы
но я ему это не говорю. Никки, он гений, и он прославит меня! Я буду любимой и очень богатой! Ах! Мы гуляли по ночной Москве! Я в его рубашке спала! Поэт очень сильный, красивый, упрямый, сочиняет стихи и с хулиганами сильно дерётся – всё, как я люблю! О-Мамма-мия, мою голову сносит! Я впервые так влюблена!
Мама позвонила:
– Мэри, мой Бриллиант! Что я узнала от Никки? Ты в глухой провинции! У тебя бурный роман? Э-э, с небогатым молодым человеком. Извини, пожалуйста, меня, но должна напомнить тебе, что я твой поручитель, и пока не погасишь кредиты, ты не должна выходить замуж и пока не должна рожать. А иначе банк нас разденет высокими ставками.
– Мама, я взрослая девочка и знаю, как рождаются дети, и сама могу погасить кредит.
– Я очень люблю тебя, Мэри.
– Я тоже тебя.
– Никки говорит, он очень хорош собой. Так ли это?
– Да, так оно и есть. И, пожалуйста, не забудь, моя милая мамочка, you are my pr- manager.
– О-о, конечно, не волнуйся! Я буду со всеми говорить только о бизнесе! Доченька, я тебя обожаю, и ты моя умница. Но твоя бабушка очень сильно волнуется, она думает, что у тебя роман с губернатором или с молодым генералом, не расстраивай бабушку. А-ха-ха! И она просила тебя помнить о хороших манерах.
– Я позвоню бабушке.
Через полтора часа такси подъезжало к дому и сигналило. Гиви называл сумму своей пассажирке, и тогда Мэри заканчивала слушать классическую музыку или говорить с младшей сестрой Никой или с мамой и благодарно кивала Гиви-таксисту. Звучала музыка, пела Emma Shapplin «Lucifero Quel Giorno» («Удали мои соблазны»), красавица Мэри, словно по красной дорожке, изящно выходила, держась за руку Гиви, из такси, с телефона переводила деньги таксисту на карточку и одаривала его улыбкой. И в этот момент она позволяла Гиви поцеловать её в щёчку. И всё было прилично и очаровательно-мило, а Гиви было очень приятно – не зря он тщательно мыл свой «Мерседес» до зеркального блеска, делал химчистку салона, ставил любимую музыку Мэри, вёл аккуратно машину и, конечно, балдел от присутствия заграничной супермодели и подруги Поэта. Вечером в кругу коллег, закатив кверху глаза, он скажет: «Видели в журналах супермодель? Я сегодня её возил! Вах, у меня даже дыхание остановилось, когда она шла. Да, у нашего Поэта живёт, моего друга подружка. Она сущий Ангел земной. Мамой клянусь! Увидишь – сам упадёшь. (И все посмотрели, как Гиви махнул рукой вниз, и поняли – Гиви не врёт!) Прямо ей под ноги! Вах!
В это время Поэт уже радостно подходил к мерседесу, обнимал и нежно целовал Мэри в прекрасные губы и пожимал руку Гиви. Мэри хотела отнести покупки, но Поэт со смехом ей говорил: «В Европе тяжести будешь таскать, а в России всё тяжёлое носит мужчина». Он решительно брал в руки пакеты с покупками. А уже дома Мэри разбирала покупки и говорила, что будет готовить на обед и что она очень любит его, и всякие новости про сестру, и про маму, и про работу бла-бла-бла… Поэт закрывал её рот поцелуем: «Я соскучился по тебе!» И как в замедленном фильме,