Третий эпизод. Роман. Евгений Стаховский
потихоньку. Дани вчера приезжал, оставил все материалы. Буду думать что с этим сделать красивое. Как смогу.
М: Будет трагическое? Или – наоборот?
– От меня не зависит. Это просто хорошая песня. Она уже есть и мне всего лишь надо переложить её для оркестра.
М: Ага. Понял.
– Скоро «Оскар», и я отвлекаюсь на фильмы-номинанты.
М: Тебе нравится «Оскар»? А другие фестивали?
– Да, мне нравится «Оскар». Другие тоже нравятся иногда.
М: Подожди. Ты смотришь потому что тебе нравится оскаровское наполнение, или что? Нравится больше Каннского?
– Нет. Или да. Я смотрю мейнстрим. Или его грань. Нечто пограничное.
М: А Канны? Венеция? Берлин? Сандэнс, в конце концов?
– По случаю. Не слишком за ними слежу. Я не люблю спорт, но мне нравятся олимпиады.
М: Ты вроде бы сноб, и тебя типа же не волнуют простые вещи. Ну, такая поза была у тебя всегда. При этом в какие-то моменты ты делаешь наоборот. Никогда не понимал как это работает.
– Я сноб? Ну, спасибо.
М: Не сердись.
– И у меня нет позы.
М: Прости.
– Я стараюсь по-возможности жить честно. Без всяких поз.
М: Мне кажется, у всех есть поза.
– Тебе видней. А я смотрю номинированные фильмы и мне интересно кто победит.
М: Ладно. А почему ты смотришь олимпиаду, если не любишь спорт?
– Что тут странного?
М: Ты азартный? То есть тебе важно соревнование?
– Олимпиада – это глобально. Это праздник. Там лучшие.
М: Да, но почему тогда только «Оскар»? Другие фестивали – тоже соревнование.
– «Оскар» самый масштабный. Он шумит. И фильмы-номинанты посмотреть проще.
М: Мммм, масштабный?
– Конечно. В чём проблема?
М: То есть, не любя Верди, ты пойдёшь на «Аиду», если будет масштабная постановка?
– Нет. Если конкретная «Аида» будет номинирована на фестивальную награду, на премию, среди других участников, я её послушаю. При возможности.
М: Интересно, почему? Но я не настаиваю, если тебе неприятно.
– Почему? Привычка.
М: Злишься на меня?
– Нет. С чего бы?
М: Мало ли. У меня ощущение всё время, что я как будто в чём-то виноват перед тобой. Решил уточнить.
– Welcome to my world.
М: В смысле?
– Про чувство вины.
М: У тебя, помимо всего прочего, ещё и чувство вины?
– Бесконечное и неистребимое.
М: Перед кем? Перед Маэлем?
– В том числе. В первую очередь. И перед прошлым. И стыд.
М: А в чём ты виноват? Почему стыдно?
– Уверен, что хочешь обсудить это сейчас? Может, завтра?
М: Почему нет? Но как скажешь.
– Значит, при встрече.
М: Я тебя люблю.
– Ладно.
На этом всё. Как обычно я опустил междометия и прочие запятые. К чему было это «завтра»? Что там было в этом завтра? Теперь и не вспомнить. Будто моя вина и мой стыд требуют пояснений.