Машины Российской Империи. Иван Крамер
– Этот долго вскрывать, тут же…
Родители не смотрели на меня – стояли, задрав головы к решетке под низким потолком.
– Оно? – спросил отец.
У мамы в руках был лист бумаги со схемой.
– Оно.
– Что «оно»? – спросил я. – Ненавижу, когда вы так…
– Малыш, эта отдушина ведет в нижнее отделение банковского хранилища, – пояснила Джейн. – А в нем есть ячейки.
– А в ячейках бриллианты?
Она посмотрела на отца.
– Возможно, – кивнул тот. – Но мы не знаем, в каких что-то есть, а какие пусты. К тому же в ячейках часто прячут всякие бумаги, от которых нам не будет никакого проку.
– Ну, так зачем мы пришли?
– Затем, – сказала Джейн, – что у нас есть сведения по одной ячейке. Которую наш великий ученик великого Дюка Риденшнайдера и вскроет. А ты останешься здесь и развесишь взрывчатку. Чтобы…
– Чтобы своды сии обрушились за спинами нашими! – завершил не чуждый театральности великий ученик, торжественно показав на стену с отдушиной.
– В котомке еще смола, – добавила мама. – Сверим часы.
Она извлекла из кармашка маленькие золотые часики, мы с Генри достали свои часы – побольше и не такие изящные. Щелкнули крышками.
– Двенадцать ноль три, – сказал я. – Зачем мы их сейчас сверяем?
Отец ответил:
– Потому что ровно в двенадцать – обход. Следующий – в двенадцать тридцать, у нас есть почти полчаса. Все, Джейн, пора. Алек, вопросы?
– Что в той ячейке? Зачем мы пришли?
– А давай мы расскажем тебе, когда выберемся наружу? – Джейн попыталась приобнять меня за плечи, но я отступил, опять начиная злиться.
– Я не понимаю, я сообщник вам или не сообщник? Сын, в конце концов, или не сын?! Почему вы…
– Сын! – заверила мама.
– Сообщник, конечно, сообщник! – добавил отец.
– Тогда…
– Сын… мнээ… сообщник, сейчас просто нет времени, – перебил Генри. – Конечно, мы все тебе расскажем. Не злись, а займись лучше взрывчаткой. Ты знаешь, что делать?
– Знаю, – насупленно ответил я.
– Вот и хорошо. Ну, Джейн, время дорого.
Пока я, присев на корточки, искал в ранце коробку с клейкой смолой, родители вскрыли решетку у потолка. Первой в отдушину полезла мама, за ней отец. Распутав клубок горючих шнуров, я принялся приклеивать шашки к стене. Из отдушины доносились приглушенные звуки, потом там что-то стукнуло, и все стихло. Фонарь я поставил под стеной, где развешивал шашки. Шнуры от них протянул к люку, свернул жгутом и приклеил смолой к краю. Стояла глухая, очень подземная тишина. Часы показывали, что прошло двадцать минут, – скоро второй обход. Из отдушины не доносилось ни звука, лишь иногда казалось, что оттуда слышится тихий-тихий треск, но это, наверное, потрескивало мое воображение, распаленное всеми этими обстоятельствами.
Размышляя о нелегкой судьбе сына грабителей, я походил вдоль стены, потом решил, что рациональнее использовать вынужденную паузу с пользой, и принялся