Ужасное сияние. Мэй Платт
карабкался прочь. Он кричал и полз. От ударов взмётывалась сухая серая почва, словно фонтаны воды, где плескались лягушки. «Пальцы» поед-травы шуршали и нападали снова с бессмысленным упорством безмозглой твари.
Нейт закричал – и продолжал кричать, уже когда выбрался на безопасное место, а затем замолк. Стёр тыльной стороной ладони кровь – в раненом ухе шумело, боль трещала в голове, но он вроде бы слышал.
А потом засмеялся, осознав, что держит в руках не только нож, но и заячью тушу. Добыча тянула килограммов на пять. Обожраться можно, а если подсушить мясо на огне – он дойдёт до какого-нибудь поселения.
– Удачной охоты, – сказал Нейт и показал поляне с поед-травой средний палец.
*
Заброшенный город как будто ждал его.
Нейт бродил по нему несколько дней. Прежде он только слышал, что такие бывают – словно огромные туши павших бизонов, только от бизона за неделю ничего не останется: мясо обглодают койоты и дикие кошки-манулы, потом подберутся насекомые, от мурапчел до тараканов, кости – и те растащат, кроме самых крупных. Иное дело – труп из камня, стекла и ржавых труб.
Нейт поднимался по щербатым лестницам. Иногда выбитыми зубами щерились целые пустые пролеты. Он нашёл где-то верёвку и поднимался всё равно. Разыскивал что-то с не свойственным ему упорством, но будь здесь чернокожая авгур, которая обещала забрать его и сделать подобным себе среди Синих Варанов, она сказала бы: таковы все отмеченные, дети Инанны, они ищут прошлое, подобно голодным зверям, вынюхивающим добычу. Еды в городе было мало – только тот заяц, которого Нейт отбил у поед-травы, несколько кустов бананоягод, мелких и зелёных, совсем несъедобных по сравнению с теми, что выращивались в деревне.
Нейт мучился животом после того, как решился поужинать ими, но сам виноват, ободрал сразу несколько десятков. Нужно было идти дальше; но он не мог себя заставить покинуть город – скелет города – бродил по улицам, заглядывал в разбитые стёкла зеркал. Подобрал куклу: когда-то она была яркой и красиво одетой, наверное, но платье истлело, остался чёрно-розовый пластик, много дыр на груди и спине, ещё одна – вместо нижней челюсти, и ярко-голубые, очень живые глаза. Почти лысый череп с парой золотых прядей помогал представить, как выглядела кукла прежде. До неё добрались алады? Она умерла вместе с городом?
Нейт положил куклу в карман. В другом месте он нашёл книги на незнакомом языке, обнаружил картинки, целую историю в картинках. Она рассказывала об избранных, о детях Инанны, как сказала бы авгур, которые были наделены огромной силой: поднимали целые ржавые сваи, разбивали землю ударом, часто – полыхали светом. Ужасным сиянием аладов. Люди знали о них до того, как всё поменялось? Нейт пытался понять по картинкам, не мог, сбивался и злился. Еда у него заканчивалась, но город не отпускал.
Он собрал коллекцию обрывков историй про древних детей Инанны, много блестящих камней и странную штуку – плотный железный кругляш с двумя «усиками» и разметкой