Одиночество вместе. Дмитрий Андреевич Варюшенков
было солидное, даже какое-то благородное, дворянское, и фотографии в интернете ему понравились. Сначала он хотел в платную частную клинику, которую последнее время рекламировали на каждом углу, стал туда звонить прямо после ночного происшествия, но ему отказали, выслушав рассказ о том, как он свалился в коридоре: нет подходящих условий для такого случая, нет на месте врачей, не смогут сделать операцию, если потребуется, и прочие отговорки. Струсили. Ладно, хоть сразу же честно признались. А другой вариант – больничку недалеко от дома – забраковал сам Петр Иванович – слышал про нее краем уха когда-то что-то нехорошее. Поэтому оставалась только эта больница, этот многопрофильный стационар, куда его и привезли ранним утром.
Но как только санитары скорой перебросили его из машины на инвалидное кресло, и Лидия Сергеевна завезла его внутрь, в приемную, Петр Иванович пожалел, что не выбрал другую больницу, ту, что ближе к дому. Пока Лидия Сергеевна бегала по регистратурам, оформляя мужа, Петр Иванович вжался головой внутрь капюшона своего спортивного костюма так, что только заостренный нос выглядывал из полумрака этого ненадежного укрытия.
Сутра уже было полно народу. Свалка, суматоха, галдеж, возня, люди с перепуганными вытаращенными глазами пытались пристроить своих, а те с несчастным видом лежали на каталках вдоль стен, сидели, стояли, часто в верхней одежде; чуть поодаль, по стенам стояли каталки, застеленные лежалым постельным бельем, на них лежали и сидели те, кому определили лечиться прямо здесь, без церемоний, в полумраке коридора, – старухи в халатах или помятые мужики, по виду пьющие, может даже бездомные, кто их знает.
Петр Иванович не хотел их всех видеть, не хотел принадлежать к их числу. Воображение рисовало самые мерзкие картины. Ему представлялось, как некоторые из них, корчащиеся от боли, ждущие в общем скопище при въезде, где холодный уличный воздух плохо перемешивается с удушливым, теплым, идущим из глубины, образуя своеобразный коктейль, как эти люди, оставленные и забытые, возможно, умирают здесь, в агонии, при входе, в струях холодно-теплого воздуха.
Ему хотелось немедленно сбежать отсюда. Когда вернулась Лидия Сергеевна, испуганная и взвинченная, как и все здесь, он робко попросил:
– Лида, может, в другое место куда-нибудь? Что-то так народу много, не продохнуть.
– Сиди уж, доездился, – прошипела Лидия Сергеевна.
– А вдруг только в коридоре места? Я в коридоре лежать не стану!
– Никто тебя в коридоре не собирается оставлять. Есть места в палатах. Сейчас туда поедем.
– Только, Лида, пожалуйста, платную, поприличнее… – узнав, что в коридоре его класть не будут, Петр Иванович стал торговаться.
– Да, платную, куда же еще, – хмуро произнесла Лидия Сергеевна.
– Если не платную, то уезжаем!
– Хватит уже! – разозлилась Лидия Сергеевна. – Какая будет. Некогда по городу носиться. Ничего страшного не случится, если и здесь день-другой полежишь, для начала.
Петр Иванович притих.