Чёрный молот. Красный серп. Книга 2. Rain Leon
прямо у него в паху. Вначале Густав не обратил на это большого внимания, т. к. боль в подвёрнутой ноге заглушала всё остальное. Но потом, когда боль в ноге перешла из острой в постоянно ноющую, он стал ощущать и другие участки тела. А заглянув под брюки, он увидел почти кровавую полосу в своём паху. Ободранный участок тела страшно горел, и было невозможно к нему прикоснуться. Но арийская гордость не позволила показать девушке, которая ему нравилась, это нескромное место. И всё же ему пришлось это сделать. Во время бинтования лодыжки Густаву не пришлось снимать брюки, он просто повыше натянул их, подвернув штанину. Но когда он попробовал встать, то шов штатнины проехал прямо по ободранному месту.
– Доннер веттер! Доннер веттер! – вскрикнул Густав, закусывая губы.
– Что, что случилось? Немедленно лягте, больной! – скомандовала Валя. Ему пришлось спустить штаны и показать ещё одну, небоевую рану в самом интимном месте. Ну, или в самом близком к интимному месту месте. Валя тут же бросилась обрабатывать. Густав не смотрел в её сторону, засмущавшись своего нелепого положения. Он не знал и не хотел думать о том, что там могла увидеть молоденькая медсестра. Но ему показалось, что при встрече она теперь более многозначительно посматривала на него, как бы говоря: «У нас есть общая тайна, но я никому о ней не расскажу».
И вот сейчас Густав на мгновение представил, что вниз в воду с моста летит его знакомая Валя. Та Валя, которую он не раз представлял в своих объятиях. И ему на мгновение стало жаль ту девушку с медицинской сумкой через плечо, которая исчезла в воде под опорами.
Поезд, набрав ход, летел к мосту. Машинист видел, что мост обстреливают, но затормозить состав, мчащийся под горку, он не мог. Да и не стал бы этого делать. Там, за мостом, была мирная жизнь. Там он мог просто водить паровозы, возвращаясь к любимой жене из поездок. И ради этого он готов был рискнуть, поставить на карту свою жизнь и жизни пассажиров.
– Давай, Серёга! Давай, милый! Подбрось ещё! – кричал он кочегару.
И Серёга бросал как угорелый. Ещё, и ещё, и ещё. Казалось, топка котла вот-вот взорвётся от поднятого давления. Но они оба понимали, что отступление невозможно и их единственное спасение – проскочить мост на максимально возможной скорости.
Паровоз дал длинный гудок, приближаясь к мосту. Метров за семьдесят прямо по курсу машинист увидел солдата, бегущего навстречу составу и размахивающего скрещивающимися движениями рук над головой. Машинист понял, что происходит чрезвычайная ситуация. В обычное время состав притормаживал, съезжая с пригорка к мосту, но сейчас время было упущено, тормозить было поздно. В лучшем случае остановить состав удалось бы на середине моста, застряв прямо в зоне обстрела, превратившись в живую неподвижную мишень. Уж лучше было попробовать прорваться, несмотря ни на что. И паровоз дал ещё один гудок и покатил навстречу судьбе.
Старшина Кондратьев доложил лейтенанту об окончании минирования железнодорожного моста.