Чёрный молот. Красный серп. Книга 2. Rain Leon
слёз щёки и напоследок в губы. Обернувшись, он увидел, что его жена вышла из машины и стоит у ворот базы. Он понял, что она всё видела. Гута тоже почувствовала на себе её взгляд. Ей было неловко перед его женой, но это был не только её Юра, она тоже имела на него право. Несколько мгновений женщины смотрели друг на друга, но вот Королёк вышел из проходной и увлёк за собой жену, они пропали из вида. Гута осталась стоять, глотая слёзы. Теперь и здесь все знали её секрет, но это уже не имело значения. Она должна была бежать домой, собирать Аську и мчаться на вокзал. Но в этот день им не удалось попасть на вокзал, город впервые бомбили. Им пришлось прятаться в большом и мрачном подвале дома вместе с остальными жильцами. От разрывов бомб их немного присыпало и пришлось ждать, пока их откопают.
А Королёк тронулся в путь, сидя рядом с напряжённо молчащей женой. Но думать он мог только о Гуте. Он понимал, что больше не поцелует её мягкие, покорные губы и веснушки на её щеках и носу. Он больше не заглянет в эти глубокие, внимательные карие глаза. Ах, глаза, как они присущи её соплеменникам. За два дня до отъезда, когда Королёк, выполняя служебные обязанности, расстреливал заключённых по выданному ему списку, он вдруг увидел перед собой такие же внимательные глаза, очень ему знакомые. Только принадлежали они не женщине. Это был бывший коллега Королька Моисей Цехановский. Они встретились взглядами, каждый понимал, зачем он здесь, в этом тупике. Моисей не просил пощады, он понимал, что это бесполезно. Королёк тоже хранил молчание. Когда-то, пересекаясь по службе, они приветливо здоровались как добрые родственники, вспоминая, как отгуляли на свадьбе племянника Цехановского Фимы и племянницы Королька Галочки. Они неизменно интересовались один у другого, как дела у молодой пары, и вместе поздравляли друг друга с рождением у пары ребёнка, их общего родственника. Но в тот день всё происходило почти молча, за исключением положенной сверки, чтобы быть уверенным в том, что ни один враг советской власти не ушёл от справедливого наказания и не остался в живых. Сверка закончилась, и Моисей, хорошо знакомый с процедурой, медленно отвёл тяжёлый взгляд от Королька и пошёл по дощатому настилу, перепачканному кровью, туда, где ещё через четыре шага оборвётся его жизнь, туда, где по приказу начальства ещё не так давно он и сам не раз обрывал чужие жизни. Моисей хотел повернуться к Корольку лицом, но тот негромко попросил: «Не надо». И Моисей понял его, отменить приговор и как-то помочь ему Королёк был не в силах, а смотреть ему в глаза он не хотел. Моисей тяжело вздохнул и принял в себя две пули. Королёк постарался выстрелить так, чтобы он не мучался. За это его никто не мог наказать. Он не знал и не хотел знать, за что приговорили Моисея. Кто-то обмолвился, что он помог своему двоюродному брату, врагу народа, получить самый маленький пятилетний срок. Не дело помогать врагам, даже если они твои родственники. Но было причиной это или он просто попал под колесо Бериевских чисток, выполнявших план по расстрелу предыдущего чекистского поколения, Королёк