Туманная Гора. Дэви Орф
толстощекий басист. Судя по всему, запись началась не сначала песни. Перед микрофоном стоит, прикрыв глаза в экстазе, рослый мужчина. Он уже не поет, а лишь добавляет к слаженной музыке, льющейся из колонок по бокам, безупречно отрепетированное и воспроизведенное соло на электрогитаре. Звучит загадочная, прекрасная, вечная композиция «Hotel California», будоражащая умы многих поколений.
Через какое-то время камера поворачивает от рок-группы к погруженному в полумрак холлу гостиницы, где все же можно разобрать лица сидящих за грубыми дубовыми столами людей. Кто-то пьет чай, кто-то застыл со стаканом виски. Но абсолютно все они увлеченно смотрят на сцену. Эдик восторженно шепчет прямо в объектив:
– Ты слышишь? Они «Eagles» валят один в один! Даже еще круче! И я тут уже кое-кого знаю! Вон тот – Мѝкко, – Эд указывает кивком головы на солиста, а затем дублирует изображением всех, кого представляет далее, – перед сценой, за тем столиком, видишь, компашка? Полненькая женщина? Руфѝна, девушка Микко. Они карелы, типа, местные жители, – изображение идет по кругу, Эд продолжает шептать, – там, у стены, мужик с усами как у Марио, это Игнат-дальнобойщик. А рядом с ним Ѝмппи.
«Go-pro» на секунду задерживается на смуглой девушке азиатской внешности: раскосые глаза миндалевидной формы, густые черные волосы, ниспадающие почти до пояса, худенькая шея и тонкая талия, но полная грудь и округлые бедра под национальным длинным платьем с меховой оторочкой.
– Она из Сибири. Имппи эвенка, прикинь! Она играла на такой штуке, что в рот вставляется. И пальцем дергать надо. Варган. Я, кстати, так их и знаю по именам: каждый, кто на сцену выходит, представляется. А еще вон там хозяин «Туманной Горы» Ио̀на и его внучка Хѝльма. Да, да, знаю, о чем ты думаешь. Имена у здешнего народца – мозг разломать. Зато прикольно. Не то, что у наших: что ни рожа, то «Сиро̀жа».
Слова у Эда заканчиваются, но остаются эмоции, и поэтому он опять направляет камеру на сцену, откуда все еще доносится великолепный мотив, повторенный и умноженный несколькими гитарами одновременно, обрамленный ритмом бархатного баса и деликатными барабанами.
Вместе с последним аккордом заканчивается и видеофайл.
Запись девятая
Несколько часов спустя. Полумрак холла заменяет мягкий медовый свет, льющийся из-под низкого потолка с деревянных колёс-абажуров, стилизованных под охотничьи тысячесвечники. На сцене никого уже нет, но из колонок по-прежнему доносится музыка: какая-то очень знакомая песня из прошлого, что-то про зеленую траву и синее небо Алабамы. Камера стоит прямо на столешнице, а перед ней – полупустая массивная стеклянная кружка объемом по меньшей мере в литр, в которой оседает золотое пиво с еще не успевшей сойти белой пеной. Эд, слегка захмелевши, восхищенно продолжает начатый ранее блог. Вокруг за соседними столами никого нет.
– У них фестиваль тут. «Ка̀веры» 80х и 90х. Еще этническая. Много интересных команд. Очень круто. Шаманство, как оно есть. Сѝнемно тут, кинематографично, понимаешь? и… как бы тебе сказать? Я будто сердцем почувствовал,