Изгнанник. Лариса Петровичева
не удивила и не потрясла Шани. Он был готов к тому, что увидит: острые башни дворцов и тонкие церковные шпили царапали небо, спешил по своим делам разночинный народ, в сточных канавах сердито журчали ручейки. Все как в земном кино на историко-фантастическую тему и на страницах книг монастырской библиотеки. Юноше из провинции полагалось стоять тут с раскрытым ртом и удивляться чудесам большого города, но Шани просто поправил заплечный мешок и, сверившись с картой, заботливо выданной отцом Гнасием, отправился на поиски академиума.
Дворец инквизиции выглядел просто – Шани едва не сказал «заурядно». Впрочем, остальные граждане доброго Аальхарна сочли бы трехэтажное здание из темного кирпича мрачным и подавляющим. Собственно, это было правильно: неизбежное правосудие обязано внушать грешнику ужас. Шани постоял у входа, рассматривая статую святого Керта, небесного покровителя инквизиции, а затем потянул на себя тяжелую дверь и вошел внутрь.
Инквизиция показалась ему самой обычной конторой, какие во множестве существуют во всех обитаемых мирах. Возле входа был столик охранника, который записывал входящих и уходящих, по коридорам и лестницам сновали люди в форменных сиреневых одеяниях – одним словом, государственная организация вела свою обычную жизнь. Воплей ведьм Шани не расслышал, равно как и не почувствовал запаха горелого мяса. Встав в небольшую очередь к столу охранника, он некоторое время смотрел по сторонам, а потом невольно стал прислушиваться к людям, стоящим впереди.
– По вызову, за дочерью, – сказал представительный господин купеческой наружности, чье имя Шани не расслышал. Охранник сверился с записями в одной из книг и, сделав несколько пометок, велел:
– Садитесь, ждите. Скоро выведут.
– Бедная девочка, – промолвил купец, обращаясь одновременно к охраннику и к остальной очереди и в то же время говоря словно бы в никуда, просто ради того, чтобы говорить. – Есть же бессовестные люди, как только Заступник терпит…
– Оклеветали, что ли, батюшка? – с певучим говорком охотно осведомилась толстая баба, замотанная в пестрый платок. Купец кивнул и, махнув рукой, отправился к указанной охранником скамье. Баба была следующая по очереди и, назвавшись, сказала:
– Подать заявление на соседку.
Шани понял, что соседку собираются обвинить в колдовстве. Наверняка, баба видела, как та летала голой на метле и доила чужих коров. Охранник махнул рукой в сторону деревянной панели, на которой висели свитки.
– Вон бери образец, бери перо с чернильницей и заполняй.
Баба только руками развела:
– Так неграмотные мы, господин.
Охранник покачал головой. Было видно, что работа его просто измучила.
– Тогда садись и жди господина секретаря, ему надиктуешь.
Баба села рядом с купцом и стала предметно и со знанием вопроса интересоваться нынешними ценами на ткани: собиралась огадать новые платья себе и дочери к зиме. Следующим был высокий осанистый мужчина средних лет с тяжелой саблей на боку; по дорогой одежде и презрительному