Надкушенное яблоко Гесперид. Анна Бялко
так делали все и всегда. Волк прятался в овечьей шкуре, чтобы поросята встретили его по одежке, а не как положено, у Геракла шкура льва на плечах была фирменным знаком героя, в Венеции давних времен маска была едва ли не общепринятой формой одежды. Кстати, одежда – она и посейчас остается самым главным атрибутом нашего карнавала. Нет лучшего способа сказать всем все – и сразу. Джинсы от Армани, туфли от Версаче – жизнь удалась! А если ваше платье хоть и от Гуччи, но куплено в прошлом сезоне, значит, она удалась не настолько, как вы это хотите всем показать. Впрочем, если это просто ваше любимое платье, и вы его носите, потому что вам в нем удобно, а не потому, что это ваш лучший наряд – значит, у вас ярко выражен свой собственный стиль, а это лучше любого дизайнерского прикида. Только держите голову выше, чтобы все могли об этом догадаться.
Карнавал вокруг нас, мы кружимся в нем, как осенние листья, мы вовлечены в этот безумный танец и так привыкли к нему, что уже не замечаем мелькания и суеты. Ведь чтобы заметить круговорот вокруг, нужно, как минимум, остановиться, не так ли? И попытаться – нет, не заглянуть под маски других, а всего-навсего снять свою.
Собственно, мы надеваем маски так часто, что уже надо бы побеспокоиться, а помним ли мы, как выглядит наше собственное лицо? И не надеваем ли мы по привычке маску, просто подходя к зеркалу?
Нет, я не беру на себя роль обличителя чужих пороков. (Она, эта роль, неблагодарная, да и костюм к ней, честно говоря, полагается совсем некрасивый.) Я не буду ни с кого сдирать маски. Я, если честно, и свою-то постараюсь не убирать до конца. Но вот предложить вам остановиться и постоять минуточку вместе со мной – я могу.
На Тверской была пробка. Не мертвая, когда все просто стоят, уткнувшись бампером в бампер, и можно с легкостью выйти из машины, чтобы, осмотрев попутный магазин или выпив чашку кофе в близлежащем кафе, вернуться через десять минут и найти ее на том же месте. Эта же пробка была хотя и не мертвой, но, как в анекдоте – «уже хорошей». Поток полз еле-еле, два метра в минуту, встали, еще два метра, еще минута – и Ирина в который раз порадовалась наличию в ее машине автоматической коробки передач. Потому что и так-то никаких сил нет, а если б еще и передачу со сцеплением все время дергать, вообще спятишь.
Ирина злилась. Немудрено. Пробка сама по себе достаточный повод для раздражения, но тут она еще и рисковала опоздать на встречу с князем. На встречу эту, если совсем по делу рассуждать, так может быть, и вообще-то идти не стоило, и это раздражало отдельно, но раз уж, тем более, ввязалась, то чтоб опаздывать… Ирина ненавидела опоздания, и сама не опаздывала практически никогда. Даже в юности, даже на свидания, куда девушкам опаздывать полагается по неписаным правилам хорошего тона, она умудрялась приходить не то что вовремя, а даже и раньше назначенного минут на десять. Приходила, и, чтобы не стоять, как дура, в ожидании под часами, пряталась за ближайшей афишной тумбой. Ну, или что подворачивалось к месту. Стояла там. Тоже глупо, конечно, но все же не так очевидно. Однажды