Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I. Аркадий Казанский
рук, и жалобы, и всклики [27]
Сливались в гул, без времени, в веках,
Кружащийся во мгле неозаренной,
Как бурным вихрем возмущенный прах. [30]
Протянув руку Данте, Вергилий ввёл его через ворота со страшной надписью.
Войдя, поэт услышал в беззвёздной тьме такие вздохи, плач и крики, что поник душой. Это – город, охваченный войной, который скоро падёт.
Какофония услышанного вводит его в страх. Пушечная пальба, выстрелы мушкетов, ругань отчаявшихся защитников города, вопли и стоны раненых и умирающих. В полной тьме это сливается в единый гул, кружащийся и несущийся в пространстве. Это – голос войны. Люди здесь и души людей – всего лишь прах земной, гонимый и рассеиваемый бурным вихрем войны.
В то же время это и голос истории. Разобраться в обрывках этих наречий, ропоте и словах – достойная задача для того, кто считает себя историком. Время и место должно иметь каждое событие в веках, иначе, оторванное от корней, оно несётся в непроглядной мгле, как прах, поднятый и развеваемый ветром.
Я уже определился со временем и местом действия и надеюсь преодолеть бурные ветры и течения Комедии. События войны за Австрийское наследство гораздо ближе ко мне, события 1743 года и действующие лица XVIII века известны гораздо лучше, чем «тёмные средние века», чем 1299 год от Рождества Христова.
E io ch'avea d'error la testa cinta,
dissi: «Maestro, che è quel ch'i» odo?
e che gen» è che par nel duol sì vinta?» [33]
Ed elli a me: «Questo misero modo
tegnon l'anime triste di coloro
che visser sanza «nfamia e sanza lodo. [36]
Mischiate sono a quel cattivo coro
de li angeli che non furon ribelli
né fur fedeli a Dio, ma per sé fuoro. [39]
Caccianli i ciel per non esser men belli,
né lo profondo inferno li riceve,
ch'alcuna gloria i rei avrebber d'elli». [42]
И я, с главою, ужасом стесненной:
«Чей это крик? – едва спросить посмел. —
Какой толпы, страданьем побежденной?» [33]
И вождь в ответ: «То горестный удел
Тех жалких душ, что прожили, не зная
Ни славы, ни позора смертных дел. [36]
И с ними ангелов дурная стая,
Что, не восстав, была и не верна
Всевышнему, средину соблюдая. [39]
Их свергло небо, не терпя пятна;
И пропасть Ада их не принимает,
Иначе возгордилась бы вина». [42]
Данте спрашивает: – «Чей это крик, какой толпы?».
Вергилий говорит: – «Это всё люди, не заслужившие при жизни ни славы, ни позора смертных дел». Всех умерших своей смертью или погибших на войне воинов, ждёт полное забвение. Никто и никогда не вспомнит о них.
Кроме них здесь находится стая ангелов, которая, не примкнув к восставшим против Господа ангелам, возглавляемых Люцифером, не продемонстрировала при этом и своей верности Господу, соблюдая некий нейтралитет.
На войне нейтралитет не спасает. Дома держащих нейтралитет будут разграблены, их жены изнасилованы, животы беременных вспороты, дети обращены в рабство, мужчины и старики истреблены.
После победы Господа, дорога на небо ангелам, соблюдающим нейтралитет, закрыта, небесам пятно их нейтралитета не нужно. Их не принимает и пропасть Ада, чтобы не «возгордилась» вина, изгнанных туда восставших ангелов. Ангелы, сохранявшие нейтралитет, застряли в преддверии Ада.
Дорогой