Игра престолов. Битва королей. Джордж Мартин
красный жрец, толщиной превышавший Иллирио; косматые жители Порт-Иббена и князья с Летних островов, кожа которых показалась ей темнее эбенового дерева. Дейенерис оглядела собравшихся с удивлением и с внезапным ужасом поняла, что, кроме нее, женщин здесь нет.
Иллирио шепнул им:
– Вот эти трое – кровные всадники Дрого. Возле столба стоит кхал Моро с сыном Рхогоро. Тот зеленобородый – брат архонта Тироша, а позади него – сир Джорах Мормонт.
Последнее имя заинтересовало Дейенерис:
– Это рыцарь?
– Никак не менее. – Иллирио улыбнулся сквозь бороду. – Помазанный семью елеями самим верховным септоном.
– А что он делает здесь? – выпалила она.
– Узурпатор искал его головы, – объяснил Иллирио. – Из-за какой-то пустячной ссоры. Сир Джорах продал каких-то бродяг тирошийскому работорговцу, вместо того чтобы передать их Ночному Дозору. Абсурдный закон. Человек должен иметь право поступить с такими людьми, как ему угодно.
– Мне бы хотелось переговорить с сиром Джорахом Мормонтом, прежде чем ночь закончится, – проговорил ее брат. Дени обнаружила, что и сама смотрит с любопытством на рыцаря. Человек пожилой, лысеющий и уже миновавший сорокалетие, он сохранил силу и крепость. Вместо шелка и хлопка на нем были кожа и шерсть. Темно-зеленую тунику украшало изображение черного медведя, стоящего на задних лапах.
Дейенерис все еще глядела на этого странного человека, родившегося в ее отечестве, когда магистр Иллирио положил влажную ладонь на ее плечо.
– Нам туда. А вон там, милая принцесса, – прошептал он, – там находится кхал собственной персоной. – Дени хотелось спрятаться и убежать, но брат глядел на нее, и, не угодив ему, она, конечно, разбудила бы дракона. С тревогой она обернулась и поглядела на человека, который, как надеялся Визерис, попросит ее руки, прежде чем закончится ночь.
Рабыня не слишком уж ошибалась, подумала она. Кхал Дрого был на целую голову выше самого высокого из мужчин в этом зале, но вместе с тем двигался легко и изящно, словно пантера в зверинце Иллирио. Кхал оказался моложе, чем она думала, и еще не достиг тридцати лет. Кожа Дрого отливала полированной бронзой, густые усы украшали золотые кольца.
– Я должен приблизиться и принести кхалу собственное приветствие, – проговорил магистр Иллирио. – Подождите здесь, я приведу его.
Когда Иллирио, переваливаясь, направился к кхалу, брат взял Дени за руку, болезненно сжимая ее ладонь пальцами.
– Видишь его косу, милая сестрица?
Коса Дрого, черная как ночь и тяжелая от ароматных масел, была увешана крошечными колокольчиками, позвякивавшими, когда он двигался. Коса эта опускалась ниже пояса, ниже ягодиц кхала, доставая концом бедер.
– Видишь, какая длинная? – спросил Визерис. – Когда дотракиец терпит поражение в поединке, он отрезает свою косу в знак унижения, чтобы мир знал о его позоре. Кхал Дрого никогда не проигрывал поединка. Он вновь рожденный Эйегон, Повелитель Драконов,