Самоволка. Сергей Лукьяненко
частью безмолвия.
«Где ты, Борька, – думал Степан. – Знал бы ты, в какую беду я попал, – прибежал бы на помощь. Тысячи километров бы пересек за один час, нашел бы способ. Появился бы тут – бодрый, озорной, веселый. Посмеялся бы надо мной. Отогрел, накормил, увез туда, где тепло и безопасно… Где ты, Борька?»
На улице что-то размеренно заскрипело. Потом вдруг грохнула дверь, в проеме обозначилась человеческая фигура.
Степан мысленно усмехнулся. Вот и первые галлюцинации. Сейчас станет тепло, придут волшебные видения, ощущение счастья. Потом – смерть.
Но тепло не стало. Вместо этого прозвучал сиплый усталый голос:
– Эх… глупый-глупый русский…
Второй день небо над Ривой, столицей Хеленгара, было закрыто темными косматыми облаками. Шел нескончаемый дождь, сделавший мир серым и потухшим. Далекие гудки паровозов напоминали грустные крики огромных животных, промокших и замерзших.
А по блестящей мокрой брусчатке у стен дворца, несмотря на дождь, шагали в парадной форме отряды королевской гвардии. Согласно уставу, ежемесячный гвардейский парад могло отменить только одно обстоятельство – война.
Войны сейчас не было. И даже не намечалось. Рослые подтянутые солдаты маршировали сквозь дождь, крепко держа винтовки перед собой.
Геральд-министр Дориан Умбар на правах министра второй статьи занимал второй ряд на трибуне среди лиц, принимающих парад. Он стоял под навесом, глядя через головы седовласых ссутуленных государственных мужей.
Дориан завидовал. Но не этим старцам, к которым обязан был почтительно обращаться «ваше полновластие». Он завидовал гвардейцем. Он сам хотел бы так идти во главе колонны, в лиловом или изумрудном мундире, сквозь дождь, снег, огонь – что угодно.
Он видел себя командиром этой неукротимой сплоченной силы – дворцовой гвардии.
Но увы, чин обязывал его к обратному. Дориану следовало быть добросердечным и внимательным, мягким и почтительным даже к простолюдинам и чужестранцам.
А ему хотелось быть жестким.
– Ваше многовластие, простите за беспокойство… – Дориана тронули за локоть.
Это был Луккидж, исполнительный секретарь Кабинета.
– Что случилось? – сухо спросил Дориан.
– Прошу вас немедленно пройти в Малахитовую залу. Вас высочайше ожидают.
– Сам король? – Дориан невольно выпрямил спину.
– Прошу, следуйте за мной…
Геральд-министр вошел в Малахитовую залу, досадуя, что на его безупречный мундир все-таки попали капли дождя. Тут же зафиксировал взгляд на лице короля – узком и темном, словно высушенная хлебная корка.
– Ваше Всевластие, прибыл согласно высочайшему распоряжению…
– Проходите.
Дориан быстро осмотрел собравшихся. За столом сидели старший военный советник, казначей с двумя помощниками, какой-то чин в железнодорожном мундире. Вице-канцлер Лори занимал место по левую руку от короля.
И был еще один – массивный, усатый, в нелепой