Что может быть лучше? (сборник). Михаил Армалинский
там пришёл?
– Я не знаю, кто это, – потупилась она. И я понял, что она прекрасно знает.
– Мужчина или женщина?
– Мужчина, – призналась она и, чтобы мне помочь в догадках, добавила: – С букетом роз.
– Поди, скажи им, чтобы шли сюда.
– Не могу, сэр.
– Это почему ещё?
– Хозяйка приказала их не беспокоить, – объяснила она.
«Ах, так, – подумал я, – ну ладно».
– Идём со мной, – приказал я Глории.
Неподалеку от бассейна стоял домик, в котором хранился садовый инвентарь, и я направился туда, а за мной засеменила Глория. Теперь я не сомневался, что Сэнди ебётся с гостем, а значит, и у меня есть время развлечься.
Я зашёл в домик и поманил Глорию, остановившуюся у порога, но не переступающую его. Тогда я вытащил из кармана стодолларовую купюру и протянул ей. Глория переступила порог и взяла деньги. Я спустил шорты, и служанка села на корточки – на колени она становиться не хотела – пол был грязным. Глория сосала славно, оправдывая своё имя…
– А кто этот мужчина с розами? – спросил я, натягивая шорты.
– Это лётчик, – объяснила Глория.
Я вышел из домика первым, Сэнди было не видать, я подал знак Глории, и она заторопилась в дом. Я снова уселся в шезлонг и напялил наушники.
Теперь я чувствовал себя отмщённым. На меня снизошло благодушие, и я уже не злился на Сэнди.
Она вскоре вернулась со свежей косметикой на лице и с лётчиком под ручку. Представила меня как друга, а лётчика как её тренера в любительской лётной школе. Лётчик был в купальных трусах, в которых он, по-видимому, летал, ездил на машине и навещал своих учениц, чтобы сразу нырнуть в бассейн.
– Это настоящий рай, – сказал мужчина, оглядывая цветник, бассейн и Сэнди.
I don't wanna burn in paradise[14], – заканчивал свою песню Steven Tyler великолепным визгом.
– Особенно в огненном нутре, – уточнил я и для того, и для другого.
Лётчик посмотрел на меня с удивлением и катапультировался в бассейн.
Сэнди подошла ко мне и участливо спросила:
– Надеюсь, ты не ревнуешь?
– Ну как можно? – ответил я и столкнул её в бассейн – прямо в объятия лётчика.
После кино мы приехали к Дэбби домой. Было ещё светло, она отпустила няньку и предложила прогуляться по соседнему парку. Я согласился, думая, что мы пойдём вдвоём, забыв о детях. Их было целых двое: мальчик трёх лет и девочка – четырёх.
Дэбби недавно развелась и неизбежно должна была быть голодна. На этом я, перманентно голодный, строил свою стратегию.
Дэбби была весьма сексапильна, со всеми необходимыми мне женскими атрибутами и в придачу с тёмно-рыжими волосами, распущенными по плечам. Был тёплый летний вечер, и мы брели в парк: Дэбби, я и двое карапузиков, держащих за руки её и меня. Люди, видящие нас, не сомневались, что я – отец и муж. А я-то целился в любовники. Дэбби явно прикидывала, какой из меня получится приёмный отец, и поглядывала на меня со стороны, подмечая, как я веду себя с её детьми.
А
Я не хочу гореть в раю (