Суворов и Кутузов (сборник). Леонтий Раковский
меланхоличные волы медленно тащились по дороге, подымая облака пыли.
Астраханцы, двигавшиеся сзади двумя колоннами, посерели от пыли. Особенно доставалось головной 1-й роте, которая шла непосредственно за фурами. Пыль набивалась в глаза, рот и нос, в горле пересыхало. Солдаты чихали и поминутно сморкались. Но делать было нечего, – волов пустили вперед нарочно, чтобы ввести в заблуждение турок: глядя издали, с высокого правого берега Дуная, можно было подумать, что от Ольтеница к реке движется в вечерних сумерках огромное войско.
На самом же деле за обывательскими фурами шло всего-навсего пятьсот человек – все, что осталось в Астраханском пехотном полку после того, как из него были наряжены люди в гребцы и выделена рота для охраны десанта.
Фуры тащились порожнем, – перевозить лодки к Дунаю сухим путем уже не было надобности: турки после неудачного набега отвели к своим берегам судно, которое держало под обстрелом устье Аржиса. Теперь Суворов мог спокойно спустить двадцать косных лодок по Аржису до самого места переправы.
Когда подошли к берегу, пехоту укрыли в прибрежных кустах и тростнике. Солдаты облегченно вздохнули. Они протирали глаза, вытирали рукавами, платками, полами мундира – кто чем мог – запыленные лица.
Воронов, как мушкатер 1-й роты, запылился в дороге основательно. Он встряхнул свой мундир, вытер рубашкой грязное лицо и сидел, ожидая наступления темноты: Суворов выбрал для поиска самое необычное время – ночь, чтобы скрыть от турок малочисленность своего отряда.
1-я рота расположилась в кустах. Солдаты отдыхали, жевали сухари, некоторые уже дремали. Воронову спать не хотелось. Он смотрел, как по берегу бегает неутомимый генерал-майор.
Суворов сильно похудел за эти дни, глаза у него ввалились, но никто не видал, чтобы генерал-майор хоть минутку посидел без дела.
В диспозиции, которую сегодня несколько раз читали отряду, было точно указано, что делать каждому. Но Суворов хотел во что бы то ни стало вырвать победу у турок и потому не жалел сил на подготовку поиска.
Вот на берег, глубоко увязая в песке колесами, въехали пушки. Суворов засуетился возле них. Он сам выбирал место для пушек. Когда же одна из них как-то больше других застряла в песке и лошади не могли взять ее с места, Суворов первым подскочил к пушке и схватился за колесо. Но подбежали артиллеристы, и усатый канонир сказал с улыбкой:
– Не извольте марать руки, ваше превосходительство. Это мы враз!
Установив орудия, Суворов поговорил с подполковником князем Мещерским и указал ему, где и как лучше расположить конницу.
Мещерский только вчера прибыл из Букареста с последними эскадронами астраханских карабинеров. Суворов совершенно не знал князя и потому оставил его прикрывать переправу и не допускать турок на русский берег.
И весь этот вечер небольшая фигурка генерал-майора, в пропыленном мундире, с треуголкой в руке, мелькала то тут, то там.
Наконец стемнело. К берегу неслышно подплыли лодки, благополучно вышедшие из Аржиса в Дунай.
Суворов приказал начать амбаркацию.
Втихомолку,