Хроники Нарнии. Клайв Стейплз Льюис
сказал Дигори. – Разве ты не чувствуешь? Тут всё заколдовано, я сразу понял.
– И какие дорогие… – добавила Полли.
Но Дигори больше интересовали сами фигуры, сами люди – и не зря. Сидели они на каменных тронах, у стен, а посередине было пусто, так что каждый мог обойти и пристально осмотреть всех.
– Какие хорошие… – сказал Дигори.
Полли кивнула. И впрямь лица были очень приятные, словно эти мужчины и женщины не только красивы, но и добры – быть может, они принадлежали к какой-то лучшей, прекрасной расе, – однако, пройдя несколько шагов, дети заметили, что лица чем дальше, тем надменнее и важнее. К середине ряда они были и сильными, и гордыми, и даже счастливыми, но какими-то злыми, потом – просто жестокими, а ещё дальше – к тому же и безрадостными, словно обладатели их сделали или испытали что-то страшное. Самая последняя – дама удивительной красоты, в невиданно богатых одеждах – глядела так злобно и так гордо, что просто дух захватывало. Она была на удивление огромна (хотя и остальные отличались высоким ростом). Много позже, в старости, Дигори говорил, что никогда не видел таких красивых женщин. Правда, подруга его прибавляла, что никак не поймёт, в чём эта красота.
Дама, как я уже сказал, сидела последней, но и за ней стояли пустые кресла, словно ждали кого-то.
– Что бы всё это значило? – сказал Дигори. – Смотри, посередине стол, а на нём что-то лежит.
Собственно, это был не стол, а широкая низкая колонна, а на ней лежал золотой молоточек и стояла золотая дужка, с которой свисал небольшой золотой колокол.
– Вот удивительно! – воскликнул Дигори.
– Тут что-то написано, – заметила Полли, наклонившись, чтобы разглядеть получше.
– И правда, но мы всё равно не поймём.
– Почему? Поймём, наверное.
Конечно, письмена были странные, но, как это ни удивительно, становились всё понятней. Буквы не изменялись, а понятней делались. Если бы Дигори вспомнил собственные слова, то понял бы, что и здесь действует колдовство, но он ничего не помнил, его снедало любопытство и нетерпение. И скоро они узнали что хотели. На каменной колонне было написано (когда дети читали эти строчки в той комнате, они звучали как стихи):
ВЫБИРАЙ, ЧУЖЕЗЕМЕЦ:
ЕСЛИ ТЫ ПОЗВОНИШЬ В КОЛОКОЛ –
НЕ ПЕНЯЙ НА ТО, ЧТО СЛУЧИТСЯ,
ЕСЛИ НЕ ПОЗВОНИШЬ – ТЕРЗАЙСЯ ВСЮ ЖИЗНЬ.
– Не стану я звонить! – сказала Полли.
– Что ж, так и терзаться всю жизнь? – воскликнул Дигори. – Нет уж, спасибо! Теперь ничего не поделаешь. Сиди, значит, дома и гадай, что было бы. Так и с ума сойдёшь!
– Какой ты глупый! – попеняла ему Полли. – Зачем же терзаться? Нам и не важно, что бы случилось.
– Это же колдовство! – воскликнул Дигори. – Заколдуют, и будешь терзаться. Я уже терзаюсь, оно действует.
– А я нет, – довольно резко ответила Полли. – И тебе не верю. Ты притворяешься.
– Конечно, ты же девчонка, –