Феофан Прокопович и историко-литературный процесс первой половины XVIII века. О. М. Буранок

Феофан Прокопович и историко-литературный процесс первой половины XVIII века - О. М. Буранок


Скачать книгу
на литературу. Но светская поэзия переживала процесс становления, а церковная, наоборот, – процесс кризиса; оригинальная проза («гистории») отвечала запросам времени, но она была рукописной и не имела сколько-нибудь значительной читательской аудитории. Петру не оставалось ничего другого, как сделать ставку на традиционный, идущий из глубины веков жанр – «слово», «речь», проповедь, которые в первой трети XVIII в. стали публицистическими[8]. Иосиф Туробойский, Стефан Яворский, Гавриил Бужинский, Феофилакт Лопатинский, Феофан Прокопович, Иоанн Максимович, юный Антиох Кантемир и многие другие ораторы первой трети XVIII в. воспели петровские преобразования, победы русского оружия на поле брани, Петра как вершителя и вдохновителя.

      Но человека эпохи замечательно запечатлел лишь Феофан Прокопович. Ближайший сподвижник Петра, он сумел не только увидеть и понять существо происходящего в России, но и принять реформы. Отходя от традиций барокко, художник в доступной для большинства слушающих форме (с опорой на примеры, конкретику) рисует образ нового человека. Не приемля обилия изобразительных средств, аллегорий и других поэтических излишеств, Феофан Прокопович в духе предклассицизма живописует не только Петра, но и Меншикова, Екатерину I; даже царевич-младенец Петр Петрович олицетворяет у него человека нового времени. «Начинает складываться новый, рационалистический подход к явлениям действительности с его просветительским пафосом, стремлением к ясности изложения и нормативностью поэтики»1. Ораторская проза запечатлела сильного, целеустремлённого человека на троне и подданных ему под стать, преданных государю и отечеству. Этим людям не свойственны рефлексия и изнеженность чувств: определённость в душевном состоянии и поступках – основное их качество, его цементируют гражданский долг и патриотизм. Человек Петровской эпохи – это человек поступка, действия, активной формы жизни, сильной воли, ясного разума. Он сугубо рационалистичен, безгранично верит в возможности «острого» разума и свои силы. Он может всё. Деятельность Петра на протяжении трёх десятилетий блестяще подтверждала это.

      Человек Петровской эпохи – открытый человек: он – в миру и на миру. Религиозен ли он? – не праздный вопрос. Конечно, да, – но религиозность его особого рода: он страшится не очень понятного ему потустороннего мира, он не может многого объяснить в сем подлунном мире, однако готов на борьбу с суевериями, мистикой, судьбой, бросая вызов року и, кажется, самой смерти. Антитеза «свет – тьма» – самый модный образ эпохи: человек побеждает тьму старины (символизирующей неверие, обскурантизм, невежество) ради света знаний, ради того нового, что, по мнению Феофана Прокоповича, несёт счастье и славу России.

      Даже смерть Петра не способна поколебать устои нового человека. «Скорбим и сетуем, но не яко окамененнии; плачим и рыдаим, но не яко отчаяннии; тужим от горести сердца, но не яко немии и чувств лишившиися» (129)[9] [10]. Дела Петровы – ярчайшее свидетельство


Скачать книгу

<p>8</p>

См.: Елеонская А.С. Русская ораторская проза в литературном процессе XVII века. М, 1990. С, 215.

<p>9</p>

Гребенюк В.П. Панегирические произведения первой четверти XVIII в. и их связь с петровскими преобразованиями // Панегирическая литература петровского времени. М., 1979. С. 34.

<p>10</p>

Здесь и далее в монографии цифра в скобках означает номер страницы по изданию: Феофан Прокопович. Сочинения / под ред. И.П. Ерёмина. М.; Л., 1961; цифра курсивом – ссылка на предисловие (с. 3—19) и примечания (с. 459–491) И.П. Ерёмина в этом издании. При цитировании «Слов и речей» Феофана Прокоповича (СПб.; ч. 1 – 1760; ч. 2 – 1761; ч. 3 – 1765) номера тома и страницы даны в тексте.