В Vs В. Виктори Арс
о пресвятые, даже её вид создаёт особую ауру комнаты и уже начинает погружать в сказку. Достаточно того, что картинки появляются не стене и дети не могут объяснить это, а значит, не обходится без магии. Деда Мороза нет, а если бы и был, он бы не ступил сюда, но так хочется ощущения волшебства, пусть здесь не место грёзам, как и шведскому столу. Когда бабушка на кладбище или с лучшей подругой, её представления заменяет телик, внесённый в этот дом, когда Севе было 7. Дети смотрели на него, как на идола и неопознанный объект. Христианская вера порицает идолопоклонство и, не смотря на походы в церковь (по инициативе Анны Юсуповны), мультики стали всем для детей, особенно про фей для Вили. Летать и сражаться – девиз. Сева отличается от младшей своим умом, раз он смотрит Дискавери, но Беар Гриллс не учит, как выжить в условиях военной отцовской диктатуры и когда из личинок и папиного борща нереально выбрать.
Их день начинается с мысли «Доживу ли я до завтра?» Почему день, а не ночь? Отходят ко сну они за полуночью, с верой, что отец не тронет их, когда они в постели (не может же он и до такого дойти). Глава убеждён, что его методы только чтобы припугнуть («Я ведь по мебели больше попадаю»). Они обязаны всегда после еды говорить «Спасибо!» прежде выхода из-за стола и лицо должно быть довольное (перед тобой же не говно положили). Когда он чихает, обязательно «Будь здоров!» (даже если ты желаешь ему обкуриться до смерти) и отлично если хором. Если он зовёт, то тут же должны прибежать. Не услышали, что ж, он не гордый, сам придёт, только уже со шлангой и уже захочется убегать, но будет только хуже. «За что отец мстит нам?» А может он просто из них делает примерных богобоязненных христиан? Божий суд, напугали конечно. Отец похуже римских легионеров и точно реальнее бога. Механик из него на славу вышел (и вовеки веков аминь), но создаётся ощущение, что в прошлой жизни он был гестаповцем. Вили верит в прошлую жизнь, Сева не задумывается, бабушка верит во всё сверхъестественное. Он боится темноты, а ей в ней комфортно, как негде. Но запах костра – запах детства навсегда для обоих. Самодельные ночные факелы – за это она и чувствует какую-то каплю любви к отцу. Палки, тряпки, смола и вуоля. Вили воображает себя первопроходцем, а огород становиться сценой для фаер-шоу. «Дым, уходящий в небо, подхвати меня и унеси с собой, к ней» – сестра, «Так, эта палка будет гореть долго» – брат. После тления концы этих палок становятся гонщиками, авто которых превращается в огонёк от скорости. В провинциальном городке никто не заморачивается над украшением города светом и спецэффектами, приходиться создавать из подручных средств самим. Это не пожар, в этом огне она видит жизнь. Есть факел – хочется жить.
Помнишь, как робко и кокетливо, улыбаясь, ты пряталась в ногах отца (воняющего сигаретой и гвоздикой), пятилась назад при виде добродушной толстушки, когда отец привёл тебя поступать в первый класс? Это было страшно, но приятно, ведь тогда этот мужчина в чёрной потёртой кожанке ещё ни разу не наказывал тебя. А.Л. ещё не успела ударить её