Прикосновение лунного света. Дженнифер Элис Ягер
прежде чем охранник, наконец, отпустил меня. Я тут же скрестила руки на груди: так, по крайней мере, я не чувствовала себя совершенно обнаженной.
– Она чиста, – возвестил стражник.
– Тебе повезло, – заявил барон. – Если бы ты украла что-то бо́льшее, чем просто хлеб, я не позволил бы тебе уйти безнаказанной.
В зале воцарилась тишина; дворяне, столпившиеся вокруг нас, едва слышно зашептались, а затем один из них приблизился к барону.
– Вы должны передать ее альбам крови.
Барон не ответил мужчине. Вместо этого он повернулся к своим гостям.
– Бедняки Фархира страдают от голода, – громогласно объявил он. – Я понятия не имею, как эта бедняжка попала ко мне в дом, но я не могу уклоняться от ответственности. Никто из нас не может.
Раздался ропот одобрительных голосов, некоторые из гостей зааплодировали, и, как я и ожидала, барон прямо-таки купался в восхищении, которое ему оказывали окружающие. Вдобавок ко всему мужчина подхватил хлеб с пола и сунул его мне в руки. Затем он взял меня за руку и подтолкнул к выходу. Я хотела было попросить его вернуть мне и лиф, но решила не злоупотреблять своей удачей. Охранники распахнули дверь, и барон вытолкнул меня наружу. Губы мужчины растянулись в широкой ухмылке.
– Расскажи всем своим друзьям, как щедр и добр ваш барон, – обратился он ко мне.
– Так и сделаю, – заверила я, отвесив поклон.
Не знаю, может, я и перестаралась, но барон, кажется, купился на мою благодарность.
– Хорошая девочка, – сказал он, и в следующее мгновение охранники закрыли дверь перед моим носом. Тьма окутала меня; я снова выпрямилась. Теперь настал мой черед широко ухмыляться.
– Чего нет, того нет, – победоносно заключила я и повернулась, чтобы уйти.
Все могло сложиться и совершенно иначе. Мне это было ясно как белый день. Я рассчитывала на то, что барон станет изображать благодетеля перед своими гостями. Так и произошло. Тем не менее это было чистой авантюрой. С таким же успехом в эту секунду я уже могла быть в его темнице. И тем не менее именно тот факт, что я едва избежала подобной участи, породил во мне такое радостное возбуждение, которое не могло вызвать ничто другое.
Я пересекла двор, оставляя позади свет, голоса и музыку. И только убедившись, что за мной не наблюдают, разломила полбуханки хлеба и извлекла оттуда свои отмычки и кожаный мешочек, наполненный золотом. Довольная собой и собственным актерским талантом, я подбросила мешочек в воздух и снова поймала его. Если бы все зависело только от меня, любой из моих разбойничьих набегов мог бы заканчиваться именно так.
Поздняя ночь окутала мой родной город, когда я наконец добралась до него. Неподвижная и серая, в темноте Баштана казалась почти спокойной. В этом месте я провела почти всю свою жизнь и именно сюда возвращалась почти после каждой вылазки. Я словно жила двумя жизнями. В одной из них я обычная сирота, принятая на воспитание добрым стариком, в другой –