Легион. Леонид Иванович Моргун
лошадей. Зная неторопливый, хоть и покладистый нрав галльских лошадей, префект Первого Германнского легиона Клавдий Цецилий Метелл выехал еще до рассвета, хоть смотритель станции, пожилой ветеран Иудейской войны, усиленно отговаривал его от этого рискованного предприятия.
– Неужели ты думаешь, что разбойники падут на колени перед твоей подорожной? – саркастически спрашивал он, стоя на пороге конюшни. – Поверь мне, когда они увидят на табличках императорскую печать, они еще больше рассвирепеют.
– В кои-то веки бравые ветераны стали бояться ночных воров? А, Созий? – усмехнулся Метелл, бросив взгляд на слугу, который, ничего не отвечая, продолжал навьючивать поклажу, – Да и с каких пор в этих местах стали водиться разбойники? Чем занимается куратор дороги и бравые городские когорты!
– Они не спят ночами, разыскивая тех, кто расклеивает по ночам листовки с похабными стишками и пишет гадости на арках нашего божественного Цезаря Августа, – сказал смотритель, сплюнув. – А разбойничают нынче все, кому не лень. Даже мирные крестьяне, у которых по приказу божественного вырубили виноградники и которым теперь не на что стало жить. Клянусь Паном и Палес[28], до какой же нищеты мы докатились! Богатые все богатеют, а бедные вынуждены нищенствовать. Ведь даже у меня, потерявшего глаз и два пальца в Иудее, награжденного венком за штурм Иотапаты, вырубали три югера с прекрасным аминейским виноградом. А чем прикажешь мне кормиться теперь?
– Сажай полбу, – отрезал Метелл.
– Жаль, что у тебя нет виноградника, тогда ты не давал бы мне глупых советов! – сердито воскликнул смотритель. – Или тебе неизвестно, что там, где росла лоза, никакой другой злак не принимается?
– Ладно, старина, – примирительно сказал Метелл, взбираясь на клячу и, пошарив в кошельке, протянул смотрителю монетку. – Возьми денарий и выпей за наше здоровье.
– Ах, что вы, – замахал руками смотритель, но деньги взял и шепнул: – Если хочешь, могу подсказать, где достать неплохого винца. У храма Близнецов в шапках сверни направо в тупичок и постучи в дверь, окованную медными полосками. Спроси Артемидора и скажи, что от Муция. Муций – это я.
– Спасибо тебе, Муций, но… неужели в Риме уже невозможно купить вина? – поразился Метелл.
– Почему же невозможно? – удивился ветеран. – Это раньше было трудно, а сейчас, когда вино запретили, им стало хоть залейся. Но зачем платить лишние деньги? Оно теперь так вздорожало. Сабинское идет по сто сестерциев за конгий[29].
Созий присвистнул. Метелл покачал головой:
– Уж лучше пить поску[30].
– А из чего делается уксус? – резонно спросил Муций. – Раз не стало виноградников, то не будет ни винограда, ни уксуса, ни вина, ни хлеба. Поверьте моему слову, господа, все вздорожало в Рида, кроме плетей. Они, как всегда, раздаются бесплатно,
– Ешь свой хлеб, старина, – посоветовал ему Клавдий. – Ешь и не пытайся понять помыслов великих мира сего. А тем более рассуждать о них, –
Палес (лат. Pales) – древнеримская богиня скотоводства, почиталась по всей Италии ещё задолго до основания Рима.
Около 3,3 литра.
Вода разбавленная уксусом. Обычный напиток простонародья.