Светлейший князь Потёмкин-Таврический. Александр Брикнер
в делах политики; она и говорит о нем как о своем ученике и как о человеке, который скорее нуждается в руководстве, нежели способен быть руководителем. Ей доставляет большое удовольствие говорить: «Он мой ученик», «Он знанием дел обязан исключительно мне». Вы можете представить себе, что те лица, которым она это говорит, недостаточно откровенны, чтобы прямо возразить ей: так как, государыня, он ваш ученик, то он вам не делает чести». – «Можно ли думать, – спросил далее Кейт, – что влияние князя Потёмкина и доверие, которым он пользуется, ослабевают мало-помалу?» – «Нисколько, – возразил император, – но в области политики их отношения никогда не были такими, какими они считались в публике. Императрица не желает расстаться с Потёмкиным и на то имеет тысячу причин. Она не легко могла бы отделаться от него, если бы даже желала этого. Нужно побывать в России, чтобы составить себе точное понятие о положении, в котором находится императрица»[150].
Достойно внимания замечание Герриса летом 1780 года о старании Потёмкина угождать во всем Екатерине, чтобы изгладить неблагоприятное впечатление, произведенное им на Иосифа II[151]. Во время пребывания в Петербурге принца прусского, которому был оказан чрезвычайно холодный прием, Геррис писал: «Мне кажется, что если б и князь Потёмкин захотел сделать что-либо в этом отношении, он не имел бы достаточного влияния на императрицу, чтобы убедить ее не показывать отвращения к принцу…»[152] В другом месте Геррис писал: «Потёмкин или боится помочь мне, или не может этого сделать». Дело в том, что князь неоднократно жаловался в это время в разговоре с английским дипломатом на раздражительность императрицы… Во всяком случае, около этого времени не было полного согласия между императрицею и князем в отношении к англо-русским делам. Очевидно, происходили кое-какие неприятности, потому что Потёмкин в разговоре с Геррисом сильно жаловался на недостатки в характере Екатерины[153]. Геррис упоминает, что императрица, когда Потёмкин около этого времени захворал, не бывала у него, между тем как прежде она в подобных случаях оказывала ему гораздо больше внимания. В другом донесении сказано, что Потёмкин надеется вскоре восстановить свое прежнее влияние на Екатерину, и весною 1782 года Геррис писал опять: «Потёмкин не лишен ни милости, ни влияния»[154].
В 1782 году, когда Потёмкин находился на юге, императрица с большим вниманием следила за его действиями по присоединению Крыма к России. В одном из писем Екатерины к Потёмкину в июне 1783 года сказано между прочим: «Когда изволишь писать: дай Боже, чтоб вы меня не забыли, – то сие называется у нас писать пустошь: не токмо помню часто, но и жалею и часто тужу, что ты там, а не здесь, ибо без тебя я как без рук». В другом письме говорится: «Ты мне очень-очень надобен, и так прошу тебя всячески беречь здоровье». Когда во время пребывания Потёмкина на юге там свирепствовала язва, императрица сильно беспокоилась и в каждом письме просила князя остерегаться, писать почаще… После присоединения Крыма
«La cour de la Russie-il у а cent аns», 345–346.
Harris, I. 271.
Harris, I. 238.
Harris, I. 380.
Harris. I, 425. См. также стр. 438.