Светлейший князь Потёмкин-Таврический. Александр Брикнер
когда императрица настаивала на переходе русских войск через Дунай, а Румянцев писал ей о неудобствах такого действия, Потёмкин находился в числе тех генералов, которые говорили против мнения Екатерины[62]. Последняя, сообщая Вольтеру в июне 1773 года о военных действиях, упоминала о подвигах Потёмкина[63]. Несколько позже, осенью, узнав через Румянцева о смелых военных делах Потёмкина у Силистрии[64], Екатерина собственноручно писала Потёмкину 4 декабря 1773 года:
«Господин генерал-поручик и кавалер. Вы, я чаю, столь упражнены глазеньем на Силистрию, что вам некогда письма читать; и хотя я по сю пору не знаю, предуспела ли ваша бомбардирада, но тем не меньше я уверена, что все то, что вы сами предприемлете, ничему иному приписать не должно, как горячему вашему усердию ко мне персонально и вообще к любезному отечеству, которого службу вы любите. Но как с моей стороны я весьма желаю ревностных, храбрых, умных и искусных людей сохранить, то вас прошу по пустому не вдаваться в опасности. Вы, читав сие письмо, может статься, сделаете вопрос: к чему оно писано? На сие вам имею ответствовать: к тому, чтобы вы имели подтверждение моего образа мыслей об вас, ибо я всегда к вам весьма доброжелательна».
Екатерина
Декабря 4 числа 1773 г.»
«Скажите и бригадиру Павлу Потёмкину спасибо за то, что он хорошо турок принял и угостил, когда они пришли за тем, чтоб у вас батарею испортить на острову».
Адрес этого письма писан рукою же императрицы: «Григорию Александровичу Потёмкину»[65].
Расположение Екатерины к Потёмкину предвещало важную перемену в жизни последнего.
Глава II
Потёмкин в 1774–1776 годах
В продолжение 1774 года Потёмкин не участвовал в военных действиях. Он уже в начале этого года прибыл в Петербург. О времени его приезда и о подробностях его путешествия в столицу мы не имеем точных сведений[66].
Самойлов рассказывает, что Потёмкин отправился из армии в Петербург, «с тем чтобы не чрез чье-либо посредство, но прямым путем представить монархине основательные соображения свои», что он, прибыв в столицу в январе 1774 года, остановился в доме зятя своего, Н.Б. Самойлова, и вскоре после приезда, чрез посредство Григория Орлова, виделся с императрицею в Царском Селе. Самойлов сообщает далее, что императрица дозволила ему написать к ней письмо с просьбою о пожаловании его в генерал-адъютанты. Сделав это, Потёмкин вскоре получил собственноручный ответ, в котором Екатерина, исполняя его просьбу, хвалила его за то, что он писал прямо к ней, а не искал повышения побочными путями[67].
Все это шло чрезвычайно быстро. Уже 1 марта 1774 года императрица могла сообщить Бибикову о назначении Потёмкина генерал-адъютантом. «Как он думает», – сказано в этом письме, – что вы, любя его, тем обрадуетеся, то сие к вам и пишу. А кажется мне, что, по его ко мне верности и заслугам, немного для него сделала, но его о том удовольствие трудно описать; а я, глядя на него, веселюсь, что хотя одного человека совершенно
Соловьев, XXIX. 11.
«Сб. Ист. Общ.», XIII, 343.
«Сб. Ист. Общ.», XIII, 374.
«Сб. Ист. Общ.», XIII. 373.
В XIII томе «Сборника Имп. И. О.», стр. 363, помещен рескрипт на имя генерал-майора Кара. Редактору этого тома, Я.К. Гроту, как кажется, принадлежит замечание в надписи, что этот рескрипт (от 10 октября 1773 г.) писан рукою Потёмкина. Возможно ли это? Мог ли в это время Потёмкин находиться в Петербурге? Очевидно, тут есть некоторое недоразумение. Можно ли утверждать, как то делает комментатор на стр. 395, что Потёмкин был вызван письмом Екатерины от 4 декабря 1773 г.? В письме от 4 декабря не заключалось приглашения в Петербург.
Бантыш-Каменский, «Биогр.» II. 61, 62, сообщает оба письма дословно; ссылка: «Из портфелей Миллера, хранящихся в моск. архиве мин. ин. д.». У Самойлова («Р. Арх.» 1867, 1018) выписка из рескрипта императрицы, по содержанию схожа с документом, сообщенным Бантыш-Каменским. Тут, однако, рождается вопрос: почему это письмо Екатерины не издано в XIII томе «Сборника Ист. Общества»? Ведь там же изданы бумаги Екатерины, хранящиеся в государственном архиве. Неужели не были приняты в соображение «портфели Миллера»?