Инструментарий человечества. Кордвайнер Смит
лорд Редлэди Рода.
– Да, господин, – ответил Род.
– Я продолжу, – сказал лорд Редлэди. – Если ты понимаешь свое дело так, как видим его мы, мы перейдем к решению и, приняв его, немедленно убьем тебя либо немедленно освободим. Если случится последнее, мы также вручим тебе небольшой, но драгоценный дар, чтобы вознаградить тебя за учтивость, которую ты продемонстрировал совету, ведь без учтивости невозможно настоящее слушание, без слушания невозможно надлежащее решение, а без надлежащего решения не может быть ни справедливости, ни безопасности в грядущие годы. Ты это понимаешь? Ты согласен?
– Думаю, да, – ответил Род.
– Ты действительно понимаешь? Ты действительно согласен? Речь идет о твоей жизни, – сказал лорд Редлэди.
– Прикрой нас, – велел лорд Редлэди.
Род начал было спрашивать как, но затем понял, что приказ был отдан вовсе не ему.
Человек-змея ожил и тяжело задышал. Отчетливо произнес старые слова, со странным понижением голоса на каждом слоге:
– Высокий, мой лорд, или максимальный?
Вместо ответа лорд Редлэди поднял правую руку вертикально вверх, так, чтобы указательный палец смотрел в потолок. Человек-змея зашипел и эмоционально приготовился к атаке. Род почувствовал, как по коже побежали мурашки, затем волосы у него на затылке встали дыбом, и наконец все ощущения пропали, осталась только невыносимая настороженность. Если это и были мысли, которые человек-змея посылал за пределы фургона, ни один случайный прохожий не смог бы подслушать решение. Об этом позаботилось бы ужасающее давление неприкрытой угрозы.
Три члена совета взялись за руки и словно уснули.
Лорд Редлэди открыл глаза и едва заметно качнул головой солдату-змее.
Ощущение змеиной угрозы исчезло. Солдат вновь принял неподвижную позу, устремив взгляд вперед. Члены совета обмякли за столом. Казалось, они не в состоянии или не готовы говорить. Они выглядели запыхавшимися. Наконец Таггарт с трудом поднялся на ноги и, тяжело дыша, сказал Роду:
– Дверь там, парень. Иди. Ты гражданин. Свободный.
Род начал благодарить его, но старик вскинул правую руку:
– Не благодари меня. Это долг. Но помни: ни единого слова, никогда. Ни единого слова об этом слушании. Иди.
Род бросился к двери, проскочил в нее и оказался в собственном дворе. Свободный.
Мгновение он ошеломленно стоял.
Милое серое небо Старой Северной Австралии катилось низко над головой; это был уже не странный свет Старой Земли, где небеса предположительно вечно сияли синим. Род чихнул, когда сухой воздух коснулся его ноздрей. Одежда холодила кожу: из нее испарялась влага; Род не знал, была ли это атмосфера фургона или его собственный пот. Здесь было много людей и много света. А запах роз казался далеким, как другая жизнь.
Плачущая Лавиния стояла рядом с ним.
Род начал поворачиваться к ней, когда общий вздох толпы заставил его оглянуться.
Из фургона вышел человек-змея. (Род наконец понял, что это был всего лишь старый театральный фургон, из тех, в которые он сам входил