Инструментарий человечества. Кордвайнер Смит
однако такого не было со времен четырнадцатикратного прадеда Рода.
Они пробовали похищать больных овец.
Нескольких вывезли с планеты. (Четвертая битва при Нью-Элис, в которой половина мужчин Севстралии погибла, отражая атаку Яркой Империи, кончилась потерей двух больных овец – одной самки и одного самца. Яркая Империя думала, что победила. Но она ошиблась. Овцы поправились, произвели на свет здоровых ягнят, перестали выделять струн и умерли. Яркая Империя отдала четыре боевых флотилии за холодильник ягнятины.) Севстралия сохранила монополию.
Севстралийцы экспортировали препарат сантаклара – и поставили экспорт на регулярную основу.
Они обрели почти невероятные богатства.
Беднейший человек на Севстралии был всегда богаче богатейшего человека из любого другого места, считая императоров и завоевателей. Любой работник на ферме получал не меньше сотни земных мегакредитов в день – причем в реальных деньгах Старой Земли, а не в бумажках, которые заметно обесценивались в процессе перевода.
Но севстралийцы сделали выбор: выбор…
Остаться собой.
Они налогами вернули себя к простой жизни.
Налог на предметы роскоши составлял 20 000 000 %. За цену пятидесяти дворцов на Олимпии вы могли ввезти носовой платок на Севстралию. Пара туфель на поверхности планеты стоила столько же, сколько сотня яхт на орбите. Все машины были под запретом, за исключением предназначенных для обороны и сбора лекарства. На Севстралии никогда не выводили недолюдей, их ввозило только министерство обороны по строго секретным причинам. Старая Северная Австралия осталась простой, первопроходческой, отчаянной, открытой.
Многие семьи эмигрировали, чтобы насладиться богатством; они не могли вернуться.
Однако проблема перенаселенности сохранилась, даже с налогами, простотой и тяжелым трудом.
Оставалось только урезать – урезать людей, если придется.
Но как, кого и где? Контроль рождаемости – зверство. Стерилизация – бесчеловечно, недостойно, не по-британски. (Последнее выражение было древним и означало «очень, очень плохо».)
В таком случае следовало взяться за семьи. Пусть семьи рожают детей. Пусть Содружество экзаменует их в возрасте шестнадцати лет. Если они не будут соответствовать стандартам, их будет ждать счастливая, счастливая смерть.
Но как насчет семей? Нельзя уничтожить целую семью, только не в консервативном фермерском сообществе, где твои соседи боролись и умирали рядом с тобой на протяжении сотен поколений. Так появилось Правило исключений. Любая семья, достигшая конца своей родословной, имела право на повторное тестирование последнего живого наследника – до четырех раз. Если он терпел неудачу, его ждал Умирающий дом, а имя и поместье переходили к назначенному усыновленному наследнику из другой семьи.
В противном случае уцелевшие члены семейства продолжали бы жить: дюжина в этом столетии, два десятка – в том. И вскоре Севстралия разделилась бы на два класса: здоровых людей и привилегированных наследственных уродцев.