Белый Ворон. Михаил Зайцев
крестный папа молодых гопников, ежели таковой у них и имеется? Да никак!
– Вы к кому? – строго спросил уркагана Толик, выпятив пузо и напустив на себя важный вид. Учитывая наличие красного галстука, Толя сразу же стал похож на сердитого племенного индюка.
Урка с полным безразличием отнесся к строгому тону господина Иванова, длинно, сквозь зубы сплюнул и ответил на вопрос Толика вопросом:
– Жбан где?
– Жбан? – Толик повернул свою большую прилизанную голову в мою сторону. – Стас, ты знаешь, где Жбан?
Я отрицательно помотал головой.
– Милейший, – Анатолий одарил урку самым презрительным взглядом из тех, что имелись в его новорусском арсенале, – мы не знаем, ни где находится ваш Жбан, ни кто он такой, и, что характерно, знать не желаем. Будьте так любезны, покиньте помещение!
Татуированный визитер проигнорировал просьбу убраться восвояси. Стоял и смотрел на меня. Вернее, даже не смотрел, а рассматривал.
– Эгей, Синяк! Я, кажется, к тебе обращаюсь. Давай, вали отсюда! – Толик часто задышал, побагровел и еще более стал похож на индюка. На индюка с пудовыми, угрожающе сжимающимися кулаками.
Урка и ухом не повел. И даже глаз в Толину сторону не скосил. Изучал мою внешность, как режиссер на кинопробах изучает кандидата на роль главного героя.
– Ну, видит бог, я предупреждал! – Толик медленно встал со стула, передернул могучими плечами.
– Стас Лунев? – холодно спросил меня урка, по-прежнему игнорируя Толика.
– Да, Стас Лунев… – ответил я растерянно.
– А он – Толя Иванов, точняк? – Урка, не глядя, ткнул в сторону Толика корявым пальцем. Я утвердительно кивнул.
– Расслабься, Толян, – посоветовал урка с прежним безразличием в голосе. – Я и раньше тебе, жиртрест, юшку пускал, и сегодня, надо будет, отметелю.
Шаркающей походкой уркаган подошел к столу, выдвинул стул, уселся на краешек.
– Сядь, Толян, не отсвечивай. – Татуированные пальцы извлекли из пиджачного кармана пачку «Беломорканала» и разовую зажигалку. – Что за понты, мужики?.. Да сядь ты, фраер, утомляешь!
Толик шлепнулся толстой попой на многострадальный стул, отозвавшийся деревянным жалобным стоном. «Новый русский» с отвисшей челюстью – зрелище редкое. К сожалению, я не мог им, сим эксклюзивным зрелищем, сполна насладиться, ибо всецело отдался созерцанию таинственного уголовника.
– Что за понты? – продолжил вещать урка, закуривая. – Не, в натуре, не въезжаю, что за понты?
– Слышишь, земляк, – заговорил я ласково. – Откуда ты знаешь, как нас зовут?
– Стас, хорош понтоваться! – Впервые в речах нежданного гостя из зоны проявилась эмоция. Искренняя, неподдельная обида. – Колись лучше, кто заместо Жбана маляву чирикал и за каким хером весь этот цирк?!
– Захар? – тихо произнес Толик, уткнувшись брезгливым взглядом в уголовную рожу.
– Сорок лет как Захар! – огрызнулся урка. – Хорош меня за сявку