Белый Ворон. Михаил Зайцев
или насильником. У определенного сорта женщин, конечно. У тех, которых бог умом обидел, а черт заразил приступами щекотки в паховой области.
– Так вы меня подвезете?.. – Я немного переигрывал, но она не замечала. – И… выслушаете меня?
Конечно, она меня подвезет! Ради того, чтобы выслушать. Еще бы, такой соблазн. Пусть только попробует отказаться, подружки, которым она будет после рассказывать о встрече с седовласым принцем в белоснежных одеждах, ни за что ей не простят, откажись она меня подвезти. Подруги, как и сама эта баба, скорее всего сплошь жены «новых русских», поднявшихся на торговле китайской тушенкой. В прошлом – работа рядовыми продавщицами и тройки в аттестате за восьмой класс. Денег не мерено, а с принцами напряженка. Я подобную категорию определяю на раз и знаю, как с ними обращаться.
– Наш… – Она хотела сказать «наш с мужем», но вовремя спохватилась. – …Мой коттедж не совсем по пути, но…
– Помогите бедному художнику, прошу вас! – Я добавил жару в топку ее решимости.
– Так вы художник? – округлила глаза женщина.
– И да, и нет. Я занимаюсь кино. – Я был искренен с ней, как никогда.
– Кино!..
Все, мадам готова, сражена наповал. Я вплетаю в канву своих обольстительных речей пару звонких фамилий киноартистов. «Вольво» трогается с места, и мы едем. На ходу сочиняю огнедышащую страстями историю любви, ревности и измены. Рассказываю обстоятельно, с трагическими подробностями о незавидной доле человека искусства с длинными, поседевшими от мук творчества волосами и ранимой нежной душой. Так рассказываю, чтоб на всю дорогу хватило. А сам радуюсь, что экономлю деньги и еду на халяву. Вопросов о плате за проезд не возникнет. «Новые русские» пузанчики из бывших товароведов очень любят белых ворон. Их жены обожают белых воронов.
Она перебила меня лишь однажды. Плутовка, пользуясь тем, что я не знаю дороги, дала крюк и прокатила мою элитарную седовласую персону возле своего коттеджа. Многозначительно ткнула пальчиком в краснокирпичный трехэтажный особняк, обнесенный двухметровой металической решеткой-забором. Несколько похожих, как грибы одного вида, особняков выстроились рядком на краю стандартной подмосковной деревеньки. Дело ясное – господа скупили у крестьян землю на околице и отстроились.
– От Москвы далековато, зато воздух чистый и просторы… – прокомментировала пейзаж с коттеджами дама за рулем «Вольво». – Это место называется Кондратьево, запомнили?
Намек ясен. Мне предлагают заглянуть на огонек ее симпатии. Она боится меня приглашать, напугал я даму своей мнимой причастностью к миру звезд киноэкрана, вот она и намекает прозрачно.
– Вы здесь одна живете? – спрашиваю подчеркнуто наивно.
– По выходным я всегда одна, – отвечает, не глядя на меня. – Запомнили? Второй дом с краю. Возле кладбища.
Мы уже проехали деревушку Кондратьево. Я повернул голову и заметил покосившиеся кресты меж стройных берез в островке леса, недалеко от коттеджа номер два. Во, дают новороссы! Все им по фигу. Отстраиваются