Алрой. Бенджамин Дизраэли
– смирение с судьбой. Напрасно озирается беглец – помощь не придет. Серое, мутное небо поглотило горизонт и с ним надежду на спасение. И тут явилось чудо. Откуда ни возьмись, поток прохлады – воды и воздуха – в усладу превратил страдание. То милосердная пустыня послала жертве своей спасительный мираж.
Удушливый горячий ветер – жители тех мест его зовут “симум” – взвихрил от земли до неба тучи песка. Свистящее дыхание симума убивает живое. Алрой теряет силы, и с ними мужество и воля покидают его. Он гибнет. Он не дойдет, не отыщет, не завоюет, не спасет, не воцарит. Если не спастись от смерти, то хоть умереть со славой, но и слава ускользает… Здесь, в начале своего пути он примет смерть. Он опустился на колени. Все, что ему осталось сделать – успеть попрощаться с мечтой и с жизнью.
“О, жизнь моя! Пока виднелась впереди – горька казалась, дошел до конца и плачу о том, что сладость твою не угадал. Теперь прощай! Мирьям, сестра, и ты прощай! Не видать мне более ни красы твоей, ни заботы, ни доброты. Прощай, наставник мой Джабастер. Учеником, не успев науку превзойти, покидаю мир. Прощайте дядя, дом, Хамадан. Прощай, дикая природа, ты берешь жизнь мою. Слава? Я не вкусил тебя. Святая земля? Я не достиг тебя. Иерусалим? Я не удостоился видеть тебя. Прощайте!” В смертный свой час человек одинок.
Обессиленный, Алрой окончил высокопарную речь. Летящий песок в бурый цвет окрасил воздух. Не стало ни неба, ни солнца, ни света, ни тьмы. Стихия необузданной пустыни вручила ей свою жертву.
Глава 5 Господин Хонайн спасает Алроя
5.1
“Близок пустыни конец! Увидим долину цветущую, реку полноводную, берега зеленые. Насладимся красой и прохладой. Чем мы хуже халифа? Алла-илла, Алла-у. Алла-илла, Алла-у!”
“Благословен пребывший у могилы Пророка. Счастлив разбогатевший на далеких рынках. Доволен разжившийся самоцветами востока и шелками Самарканда. Алла-илла, Алла-у. Алла-илла, Алла-у!”
“Тебе, благородный купец, рады в святой мечети и на шумном базаре. Примешь награду за почетный свой труд. Алла-илла, Алла-у. Алла-илла, Алла-у!”
“Верблюд запнулся, Абдалла. Глянь-ка, что там на дороге”.
“Клянусь гробом Магомета, это мертвец! Несчастный. Нельзя паломнику идти пешком. Набожность без разумения есть глупость. Пришпорь верблюда, прочь от трупа!”
“Впрочем, погоди. Пророк заповедал нам милосердие. Последуем его завету. Обследуй тело, нет ли жизни в нем?”
Из Мекки в Багдад возвращался караван. Один дневной переход оставалось преодолеть ему, чтобы достичь реки Евфрат. Радостный хор путников приветствовал родную щедрую землю. Тысячи нагруженных товарами верблюдов тянулись бесконечной вереницей. Животные двигались группами, каждую возглавлял особенно крупный верблюд, он шел первым, звеня колокольцами. Путники вооружены до зубов. Впереди каравана выступала Сельджукская кавалерия, курдская охрана замыкала шествие.
Абдалла – любимый слуга почтенного купца Али. Выполняя приказ господина, он слез с верблюда и принялся разглядывать неподвижное