Сердце Потока. Джон Парк Дэвис
по своему опыту знал: извинений от него не дождёшься.
Рядом с Реми высунулась Маррилл.
– Но куда ты пойдёшь? – спросила она.
Король Пиратов пожал плечами, и жилет из драконьей кожи стал извиваться, словно живой.
– В том-то и проблема. Точно знаю лишь одно – домой нам пути нет.
– Можете пойти с нами, – предложила Маррилл.
Представив себе, как он будет путешествовать со своим старым наставником, Фин улыбнулся. Но как бы ему ни хотелось, он знал: этого не будет. Не в привычках пиратов спасать мир.
– Это вряд ли, – сказал Ставик, с опаской глядя на Реми. – Но я в долгу перед вами за то, что вы спасли нас. Назовите свою цену, и я вам заплачу.
Маррилл хихикнула и что-то шепнула на ухо Реми. Та подмигнула ей. Вместе они указали на Фина.
– Ты не против, если мы возьмём с собой этого члена вашей команды? – спросила Реми с лукавой улыбкой. – Похоже, ему здесь самое место.
Ставик посмотрел на Фина. На его лице не промелькнуло даже лёгкого намёка на узнавание.
– Уговорили. Ступай, дружище. – Он понизил голос до шёпота. – Удачи тебе, парень. Смотри, остерегайся этой блондинки – такая запросто ткнёт тебя прямо в глаз, без всякого предупреждения. Никаких манер, скажу я тебе.
Фин вскочил на перила и стал подниматься вверх по верёвочной лестнице, свисавшей с борта «Кракена». Преодолев её половину, он обернулся.
– Ставик! – крикнул он.
– Что? – буркнул Король Пиратов.
Фин сглотнул, сам точно не зная, готов ли он задать этот вопрос. Но он не мог не спросить Ставика. Хотя и знал ответ.
– Железный Прилив… Он… Он и вправду уничтожил Пристань Клучанед?
Ставик прищурился. Уродливый красный шрам на его подбородке дёрнулся.
– Да, приятель. До последней доски и гвоздя.
Глава 3
Вещи, скрытые в тумане
Стоя рядом с Фином на корме корабля, Маррилл наблюдала за тем, как вода из золотой становится рыжей, а Пиратская Река превращается в чёрное застойное болото. В воздухе пахло кожей и гнилью. Рядом с ними покачивались плоты из ползучего мха. Его щупальца неестественно выгибались, подёргивались и махали им, когда они проплывали мимо.
– Сочувствую, – понизив голос, сказала она.
Она никогда не видела его дома в Сточнопротечном переулке, никогда не встречала Пастернаков, его приёмную семью. Зато она прекрасно помнила сон, в котором ей явилась мама. Она помнила прикосновение её пальцев к волосам. Помнила собственный страх, когда мама заболела. Она знала, что сейчас чувствует Фин. Те же чувства переполняли её всякий раз, когда она думала, что может навсегда потерять маму.
Рядом с ними стояла какая-то девушка. Маррилл недоумённо насупила брови, но девушка лишь указала на её запястье. Ниф – Исчезайка – Друг, говорили слова на обрывке паруса, намотанном наподобие браслета.
Почерк принадлежал Маррилл. Над надписью был портрет девушки, также сделанный