Нора, или Гори, Осло, гори. Юханна Фрид
телевизор. Может, мне просто показалось, но звуки напоминали интро к датскому сериалу «Матадор».
Когда Эмиль наконец пришел и лег в кровать, я уже успокоилась. Мне было стыдно. «Jeg elsker dig», – прошептала я. Он ответил, что тоже меня любит.
– Чего ты боишься? – спросил он. Так мог спросить только человек, выросший в районе под названием «Солнечный холм».
– Мне так больно, – сказала я вместо ответа.
– Мы только выпьем кофе и поболтаем. Ничего особенного.
– Но зачем тогда встречаться? Нельзя без этого обойтись?
– Затем, что мне хочется.
У меня сперло дыхание. Почему ему так сильно хочется? Почему ему так нужна фика[2], если в Дании даже нет такой традиции?
– Я не понимаю, почему ты так остро реагируешь. Ты боишься, что мы переспим? В этом дело?
Мысль о сексе мне даже в голову не приходила. Секс был только частью чего-то всеобъемлющего, куда более интимного, чем физическая близость. Если две души соединятся на Hovedbanegård, Центральном вокзале Копенгагена, то, скорее всего, они будут стремиться и к телесному воссоединению. В номере отеля, например. Я обожала Hovedbanegård, романтичный и сулящий приключения, как европейские вокзалы, его модернистскую архитектуру и высокие своды. Один поезд отделяет тебя от континента. Заметить в людской толпе знакомое лицо, среди запахов сосисок, аромата булочек, гандболистов-юниоров, собирающихся на соревнования, и крепких датских тетушек, ожидающих поезд на Вейле, – посреди всего этого сияет Нора. Только ее фигура не размыта.
Дело тут совсем не в сексе. И я не понимала, почему бы им не заняться сексом. Да и как можно встретиться с Норой и не переспать с ней? Мне даже стало жалко Эмиля. Я понимала всех, кто к ней приближался. Я не знала, как она выглядит без одежды, но не сомневалась, что у нее прекрасное тело. Стройное. Сильное. Полное жизни.
– Не знаю, – ответила я. – Секс? Ты собираешься с ней переспать?
Эмиль вздохнул с таким видом, словно устал объяснять, что квадратный кирпичик не влезет в круглое отверстие.
– Мы много времени провели вместе, мы с Норой. Это не имеет к нам с тобой, – он коснулся моей руки, – никакого отношения.
Голос у него был добрый. Но Эмиль забыл, что Норе всего двадцать два. Как они могли много времени провести вместе? Они же не в детском саду познакомились. Я попыталась привести мысли в порядок, но слезы сами хлынули из глаз. Из меня не шли никакие слова, только лились слезы и сопли.
– Но если ты любишь меня, – всхлипывала я, – то почему хочешь с ней встретиться?
Я и сама слышала, как глупо это звучит.
– К тебе это не имеет отношения, Юханна.
– Почему ты мне тогда рассказываешь, раз это не имеет ко мне отношения? Чего ты от меня хочешь? Чтобы я дала разрешение на встречу?
– Я пытаюсь уважать твои чувства и прислушиваться к твоему мнению, но…
– Но? И почему тогда ты этого не делаешь? Неужели ты не видишь, что причиняешь мне боль этой встречей? Неужели оно стоит того? Неужели этот кофе с Норой стоит того?
Я не понимала, откуда выскочили
Фикой в Швеции называют обычай пить кофе с булочками в середине дня.