Homopark в моем багажнике. Анатолий Гаврон
второе
Время пролетело незаметно. Дупло на дереве, пристанище Мамы-Улитки, обжито по-женски. Пучки зелени искусно маскируют ее обитательницу. Дом целиком поместился в дупле, в трещинах, но кое-как залатан ветошью и свежей зеленью и даже не лишен очарования. А крыльцо совсем развалилось, и передвижение по нему весьма затруднительно. Но Мама-Улитка особо и не отходит от дома. Она сидит прямо на полу у открытой двери в дом и сосредоточенно режет листья на равные полоски.
Мама-Улитка. Хорошее утро сегодня! Тихое и теплое. Сынок всегда убегал в это время. Молодые всегда непоседы. Я такая же была…
Откуда-то сверху в дупло и мимо него летят зеленые листья и цветы. Они заполняют все пространство перед домом так, что сломанного крыльца почти не видно.
Спасибо, спасибо, дорогие! Что бы я без вас делала! Раньше мы враждовали, хоть и не сильно, но все-таки. А теперь что бы я без них делала? Они рвут себе, а заодно и мне. А много ли старухе надо? Жаль, что мы так и не общаемся. Им надо успеть все сделать, чтобы снова стать бабочками. И улететь!! Сколько их улетело уже отсюда?! Но домой все равно тянет. Вот так и маются.
Достает блестящую металлическую штуковину, бережно завернутую в мягкий пожелтевший листок, – подарок Сына-Улитки.
Доброе утро, сыночек! Ты просил все тебе рассказывать. Вот и рассказываю. У меня все хорошо. Живу там, где ты и хотел. Все замечательно!!! Каждый день я благодарю тебя за то, что правильно все рассчитал и я здесь приземлилась. Дом немного треснул, но я все дыры заделала и живу теперь кум королю. (Пауза). Поначалу я подходила к краю дупла и кое-что видела. И как не стало лопуха, и как всех наших сородичей смыло, и как зачищали все вокруг деревьев. А когда все подсохло, то все выжившие кричали, что новый порядок, новое мышление, новая жизнь!!.. Я ничего уже не видела, Сынок… Я стала плохо видеть еще до того, как мы расстались. А вот сейчас я думаю, что страшнее видеть и молчать, или не видеть, но понимать, что ничего не изменишь.
Мама-Улитка смахнула навернувшиеся слезы.
(Почти весело.) А потом у меня совсем сломалось крыльцо, и я перестала даже выходить к краю дупла. Гусеницы сбрасывают мне свои остатки. Тем и живу… Я сегодня так с тобой разговариваю, потому что именно сегодня очередная годовщина, когда мы с тобой расстались… Годовщина той ночи… Я понимаю, что ты меня не слышишь, эта твоя штуковина не работает. Но я знаю, что ты очень смышленый мальчик был, а уж теперь, когда вырос, совсем умным стал.
Тихо плачет, но резко сама себя одергивает.
На ощупь дотягивается до удочки и ловко ею цепляет листья и цветы, тянет их к себе.
А твоя мама тоже изобретательница. Вот что придумала!
Слышится какой-то шум внизу. Мама-Улитка пытается встать и осторожно спуститься, но дом не дает ей этой возможности. Он крепко ее держит.
Вот, дальше не могу двинуться. А бросить этот дом не могу. Это все, что у меня есть!! И другого не будет… А сломай я сейчас шейку бедра, так и совсем худо будет. Стал ли этот мир хуже или лучше, не знаю… Наверное, стал лучше, иначе зачем такие жертвы? Неправда! Он стал хуже, хуже!! Почему мы теперь живем так далеко? И живы ли вы? (Бьет себя по щекам). Конечно, живы! Живы!! Моя невестка порадовала тебя потомством? Она хотя