Опять ягодка (сборник). Владимир Качан

      Я познакомился с ней тогда, когда однажды ранним утром решил все-таки выяснить – кто же так исступленно зовет голубей. Не для того чтобы поскандалить, а чтобы удовлетворить разгоревшуюся к тому времени любознательность, которая, в отличие от праздного любопытства, есть не что иное, как жажда нового знания. Я вышел во двор и пошел на крик. В окне я увидел молодую, как мне тогда показалось, женщину в нижнем белье, которое могла надеть только особа, не желающая принципиально никого соблазнять. Она, в свою очередь, заметила меня и страшно смутилась, смутилась до ярости, обращенной ко мне и в еще большей степени – к себе. А как иначе: увидеть ее без макияжа, да еще в таком, мягко говоря, простеньком белье, усыпанном красненькими сердечками! Ужас!

      По окну я вычислил подъезд и квартиру и поднялся, чтобы выяснить наши зародившиеся отношения. Любознательность, повторяю, была главным мотивом моего поведения. Она открыла дверь сразу, будто ждала, что я обязательно поднимусь и в эту дверь позвоню. Вблизи я увидел уже не столь молодую женщину, а в ее глазах – трогательную смесь, казалось бы, несовместимых вещей: паники и отваги, беспомощности и готовности дать отпор, униженности и гордости. Передо мной стояла женщина с усталым лицом и помятыми губами, но все еще очень красивая. Мы помолчали. Секунд десять мы молчали, глядя друг на друга: я – на лестничной площадке, она – из-за двери, не пропуская меня в квартиру. И правильно, с какой стати? А потом…

      Опуская все подробности прелюдии, скажу сразу: мы сошлись. Как это ни покажется безнравственным, сошлись в тот же день. И более того, как ни покажется кому-то еще безнравственнее – в тот же час… Страшно признаться, рискуя прослыть не только безнравственными, но даже где-то развратными людьми, все равно скажу – через пятнадцать примерно минут.

      Итак, мы сошлись. Я – отчасти из жалости, Катя – отчасти от тоски. Но лишь отчасти, потому что мы все-таки друг другу понравились. И, наверное, несправедливо «опускать подробности», то, чем именно были наполнены те самые пятнадцать минут, ибо это необходимо для рассказа и подчеркивает целостность Катиной натуры, ее решительность и отвагу. И не только в экстремальных обстоятельствах, как, например, с насильником Казановой, но и в других, не менее интересных жизненных эпизодах, требующих от нее мгновенного решения. Катя, полагаясь лишь на свою особенную интуицию, совершала, казалось бы, абсурдный, совершенно ей не свойственный поступок, словно прыгала с парашютом, при этом смертельно боясь высоты.

      «Как в омут с головой», – говаривала о таком народная молва, странным образом полагая, что существуют омуты, прыгнув в которые, можно лишь только замочить ножки. Вот и наша первая с Катей встреча как-то очень быстро привела нас к омуту, в который мы оба бросились, и, надо сказать, не без удовольствия.

      Диалог наш у дверей и в квартире происходил как стремительная и неотвратимая цепная реакция, ведущая к сближению, взрыву, и предотвратить ее стало невозможно уже через пять минут