Курс. Андрей Васильевич Евсиков
военным! Ведь есть же Можайка! И мысль эта очень понравилась Андрюхиным родителям, сестре и бывшей классной руководительнице. Отдать склонного к попаданию под чужое влияние Андрюху в военное училище было озарением.
После отбытия Сёмы Андрюхе предоставили возможность ещё и пообщаться с офицером – подопечным классной из предыдущего выпуска. Ещё более воодушевлённый рассказами о проживании в огромной семье, в которую неминуемо превращается курс после нескольких после лет, проведённых в казарме, Андрюха собрал документы, прибыл в военкомат, прошёл медкомиссию и был зарегистрирован в кандидаты в абитуриенты. Но на навёрстывании отставания в физической подготовке никто не заострил внимание. Поначалу Андрюха пытался бегать и заниматься, но потом решил для себя: «вот поступлю – и приложу все усилия, чтобы стать человеком в физическом плане». И он оказался не прав.
Скидок на будущие успехи в ликвидации физической деградации не делалось. И, чтобы сдать нормативы, Андрюхе пришлось бегать уже не по горизонтальному лесу около дома, а сдыхать на подъёмах в холмы, самым противным из которых и оказался изначально понравившийся. В конце концов ему удалось показать, что он не безнадёжный и не рахит, и есть реальные результаты, пусть не позволяющие укладываться в нормативы на хорошо и отлично, но демонстрирующие нужный потенциал.
Со сдачей экзаменов проблем не возникло. Физика, математика и английский были сданы играючи на пятёрки, русский – на трояк, и после прохождения психологических тестов Андрюхе дали понять, что он один из главных кандидатов в курсанты.
Но, кроме проблем с физподготовкой, имелась ещё одна, а из неё возникла и третья. И этими проблемами были дисциплина в палатке и «залёт» на плацу во время смотра.
Белые ночи не располагали ко сну. У Чука часто возникало желание покурить или похохмить. Палатку поднимали и заставляли таскать воду в вёдрах на холм. И нельзя было сказать, что это доставляло удовольствие. Ругаться с Чуком было бесполезно. Да и самому иногда хотелось почудить. Но усталость и раздражение нарастали. И всё бы не так страшно, но нарастали усталость и раздражение и в первой палатке, в которой, как и в четвёртой, после трудного дня энергия не падала на ноль. В конце концов сержанты, в случае ночного шума, уже не обращали внимания на другие палатки, а поднимали первую и четвёртую. И их, хоть и не умышленно, но начали стравливать.
В одну из ночей, подняв обе палатки, но не имея чёткой информации, в которой произошло очередное нарушение дисциплины, сержанты стали это выяснять. И ещё не сплочённый курс, а зелёная абитура, начали кивать друг на друга. И привело это к тому, что старшие палаток сцепились. До неуставщины не дошло. Но, если ранее старшие просто недолюбливали друг друга, то теперь возненавидели. Особых претензий у Андрюхи к Денису и не было. Просто не нравилась его активность и амбиции быть самым главным. Это потом мы называли таких «рубанками». Но здесь дело было в другом. И об этом Андрюха пока не