Оглянись и увидишь дым. Сборник. Илья Лебедев
само пройдёт.
Яна улыбалась. Фургон миновал несколько автобусных остановок с ларьками, переехал небольшую речку и стал взбираться на большой холм.
– Дорогу проложили прямо по холму, потому что по бокам участки принадлежат несговорчивым людям. Как въедем – откроется вид на город. Сейчас интересно, ты смотри вперёд, – он оглянулся, будто чтобы убедиться, что Яна готова смотреть вперёд, – я не знаю, стоят ещё или нет. Реклама DXF.
– Это который покупает нам вездеходы с вертолётами?
– Он самый. Сам Ксандер же отсюда. Он и живёт здесь. На награждение по одной дороге поедем, – он сглатывал от боли, но говорил энергично. – Ксандер когда-то давно водрузил тут три рекламных щита огромных, на каждом по букве. То ли заплатил вперёд что-то такое на сто лет типа, то ли ещё что-то. Короче, на веки вечные. Но интересно, стоят ли? Стоят!
Яна с удивлением смотрела на три огромные буквы, расставленные вдоль дороги на солидном расстоянии друг от друга.
Фургон миновал одну, другую, третью и покатился к городу.
1
Волнительное предвкушение охватило всех домочадцев без исключения. Даже сам господин Ксандер велел секретарю не беспокоить его ни по каким надобностям, связанным с фондом, – он желал быть совершенно поглощённым подготовкой к торжеству. Он ходил уже разодетый по всему большому дому и всех словно бы всех проверял, хотя в действительности только путался под ногами и мешался – подготовкой от начала и до конца ведала супруга.
Из всего множества бурлящих в доме хлопот более всего господина Ксандера интересовало одно – сегодня он собирался представить на празднике своего наследника, маленького Тобиаса Ксандера. Он придумал одеть сына в точную, хоть и крохотную, копию своего парадного костюма. Точно такие же брюки, точно такой же жилет, точно такой же смокинг, точно такая же бабочка с мягкой искрой. Только большой городской орден у старшего Ксандера уже был, а у младшего – пока нет.
Когда костюмчик заказывали, портной Видревич, расслышав заказ, сперва долго мял и вертел седенькую бородку, а потом вдруг принялся отговаривать – дескать, пропорции будут смешные, а ребёнку одно неудобство. Но господин Ксандер твёрдо знал, почему так нужно. И теперь, в день окончательной подготовки, он стоял перед зеркалом вместе с ребёнком и торжествовал: Ксандер и сын. Один большой, а другой маленький. Тобиас немножко маялся: у него чесались ноги, и ему хотелось побегать туда-сюда по любимому маршруту от спальни до маленькой гостиной, воображая себя поездом. Но он, конечно, был счастлив и горд: одет как отец, рядом с отцом, сияет как отец. Господин Ксандер хотел его солидно поцеловать в макушку, но не удержался и по-медвежьи потёрся носом, распушив причёсанные детские волосы.
– Вы нам причёску испортили, – немедленно возникла тихоголосая гувернантка. Господин Ксандер отпрянул и заизвинялся.
Через открытую дверь в комнату глядели девочки – старшие сёстры, Мария и Катарина. С привычки жены господина