По-другому. Наталия Бородачева
повторила я с той же интонацией. – И что?
– Ты заболела?
– А что, здоровые сушек не едят? – я не понимала вопроса и продолжала жевать.
– Здоровые едят. Но ты не ешь. Скажи мне, что случилось? Из-за дебила своего?
Я не знала, что меня возмутило больше: идиотское предположение, что я не ем сушек, или использование слова «дебил» по отношению к моему кавалеру. Видимо, Ира имеет в виду Бориса. Может, он, конечно, и дебил, этого я пока не знаю. А главное, Ира вчера так не высказывалась. А уж предположение, что кто-то не ест сушки, вообще за гранью. Как можно не есть сушки? И почему? Ну, ночью, может быть, не стоит их есть, а утром-то в чём проблема? Так что непонятно, по какому поводу возмутиться в первую очередь.
– Так, Полина, ты мне сказала очень внятно, чтоб я никогда не давала тебе сушек, – сказала Ира очень серьёзно, отодвигая от меня миску с офисными сушками. – Я пять лет справлялась с этой сложной задачей и не собираюсь сдаваться. Даже не представляю, что могло заставить тебя поступиться главными принципами в жизни – принципами питания. Скажи, что случилось? Ты заболела? Не пугай. Скажи.
Что делать? Интересно, конечно, узнать, что главные мои принципы связаны не с семьёй, работой, верностью друзьям, а с правильным питанием. Хотя что тут удивляться, если на мне брюки сорокового российского размера в тридцать три года. Ира совершенно права. Со мной что-то не так. Со мной сильно что-то не так. И дело тут не в сушках. Дело в том, что, вообще-то, я безработная мать двоих детей, ношу одежду 48—50, сижу целыми днями дома в обнимку с сушками, кексами и печеньями. Как тебе такое, Ира? Готова ли твоя психика, подточенная географией за шестой класс и не приспособленным к покупкам мужем, к таким подробностям моей жизни? Я подумала ещё пару секунд и, дожевав сушку, легко произнесла:
– Да так сушек захотелось, просто жуть. В конце концов, кому дело есть до моей фигуры, если ходить надо вот в этом? – я ткнула пальцем в объёмный свитер, в котором действительно было совершенно непонятно, сколько сушек я съела и сколько ещё планирую съесть. Объяснять, что со мной не так, я не рискнула.
Ира не удовлетворилась моим ответом. Она смотрела на меня очень внимательно примерно минуту. Потом зажмурила глаза, покачала головой и сказала:
– Да делай что хочешь. Так надоело всё контролировать. Сушки так сушки.
Она тяжело вздохнула и стала доедать сосиску. Веселый у меня обед, ничего не скажешь.
Ира поела, помыла свой контейнер и больше её ничего не держало на кухне.
– Ну что, Маша-растеряша, пошли решать твои проблемы с банком и телефоном? Паспорт хоть взяла? – спросила она меня, выходя в коридор.
– Хороший вопрос, – ответила я, следуя за ней. Я не имела ни малейшего представления, где мой паспорт. Ни вчера вечером, ни сегодня утром мысль о том, что мне понадобится паспорт в банке, меня не посетила. А сколько раз я вчера перетряхнула свою сумку в поисках телефона, не сосчитать. Положила ли