Руфь. Элизабет Гаскелл
его импровизированной лодкой подхватило мощным течением и медленно, но неуклонно понесло дальше, в сторону моря.
Дети хором закричали от ужаса, а Руфь со всех ног бросилась вниз. Уже стоя в воде неглубокого заливчика, она вдруг поняла, насколько бесполезными были ее усилия, – более разумно было бы попробовать позвать кого-нибудь на помощь. Едва эта мысль пришла ей в голову, как послышался новый звук, заглушавший мерное журчание потока: на мель, где стояла в воде Руфь, галопом выскочил конь. Мимо нее вниз по течению молнией проскочил всадник. Нагнувшись, он протянул руку и подхватил мальчика, спасая тому жизнь и сохраняя ребенка для тех, кому тот дорог! Все это произошло в считаные мгновения, и Руфь застыла на месте, ошеломленная произошедшим. Когда же всадник развернул своего коня и направил его к пристани, она узнала в нем мистера Беллингема, которого видела прошлой ночью. Ребенок лежал у него поперек седла, руки его безжизненно свисали. Руфь подумала, что мальчик мертв, и глаза ее сами собой наполнились слезами. С трудом переставляя ноги, она медленно пошла по воде к тому месту, куда направил свою лошадь мистер Беллингем.
– Он умер? – спросила она, протягивая руки, чтобы принять маленькое тельце, потому что интуитивно чувствовала, что положение, в котором находился малыш, было не самым лучшим, чтобы привести того в чувство, если это еще возможно.
– Надеюсь, что нет, – ответил мистер Беллингем, передавая ей мальчика и спрыгивая с коня. – Это ваш брат? Вы знаете, кто он такой?
– Смотрите! – радостно воскликнула Руфь, опускаясь на землю, чтобы удобнее положить ребенка. – Он пошевелил рукой! Он жив, сэр! Он жив! Чей это мальчик? – быстро спросила она у людей, которые уже начали собираться вокруг, каким-то образом прослышав о случившемся.
– Это внук старой Нелли Браунсон, – ответил кто-то.
– Мы должны отнести его прямо домой, – сказала она. – Он живет далеко отсюда?
– Нет-нет, совсем рядом.
– Один из вас пусть сразу идет за доктором, – властным тоном приказал мистер Беллингем, – и ведет его прямо к нему домой. А вам больше нет нужды держать его, – продолжил он, обращаясь на этот раз к Руфи и теперь уже припоминая, что где-то ее видел, – ваше платье и так уже промокло насквозь. Эй, приятель, возьми-ка у нее ребенка! – велел он одному из парней.
Однако детские ручки так судорожно вцепились в ее одежду, что Руфь решила не отдавать его, а сама понесла свою нелегкую ношу к невзрачному маленькому домику, на который указали соседи. На пороге уже стояла сгорбленная старуха, которую буквально трясло от страха и беспокойства.
– Бедняга! – запричитала она. – Он был последним из них всех, но и он отдал богу душу прежде меня.
– Вздор! – оборвал ее мистер Беллингем. – Ребенок жив и, скорее всего, не умрет.
Но старая женщина не хотела ничего слушать и продолжала упорно твердить, что ее внук погиб. И ребенок действительно бы умер, если бы Руфь и еще двое более здравомыслящих соседей под руководством