Братство золотарей. Анатолий Мусатов
замком, висящим на двери в подвал. Но тот не желал открываться ни в какую.
– Блин, ключ не входит до конца в замок! Изнутри что-то вставлено! Посвети-ка в скважину.
Виктор приладился лицом к замочной скважине. С минуту что-то там высматривал и вдруг, распрямившись, в озлоблении закричал, колотя ногой по двери:
– Эй, открывайте, пиндюрины! – пояснил он свою внезапную перемену в поведении. – Там бомжихи заперлись. Они живут здесь зимой.
– А что это такое, – пиндюрины? – заинтересованно спросил Стас, заинтригованный необычным словцом.
– А вот сейчас откроют, – увидишь сам…
В двери щёлкнул замок. Она тихонько стала приоткрываться. Виктор не стал дожидаться окончания сего действа. Энергичным толчком он распахнул её настежь. Стас успел заметить в слабом свете пятнадцатисвечовой лампочки, как от двери испуганно отскочила маленькая тень и забилась в угол. Включив переноску, они вошли. Присмотревшись, Стас увидел в углу, на куче наваленного тряпья, сидящих на корточках две серенькие, словно бесплотные, настолько они сливались с цветом стен, скукоженные женские фигурки. Их маленькие личики, странным образом напоминали сморщенные обезьяньи мордочки. Они с испугом глядели на них, пока одна из женщин не узнала в вошедшем огромном мужике давнего знакомца.
– Витенька, это же ты! А мы с Ниной перепугались, уж как перепугались! Думали – комиссия какая, что ль!..
– Не боись, мы ненадолго. Ну-ка, постельку свою быстренько собрали и в другой конец подвала отнесли! Мы тут сейчас маленький потоп устроим! – Виктор усмехнулся. – Вот это и есть пиндюрины. Им уже за пятьдесят. Как бабы, они уже ни на что не годные, потому и пиндюрины.
Пока Витя пояснял значение нового термина, подвальные жилицы, шустро уложив свои тряпки в картонные коробки, на которых была устроена постель, скрылись, да так тихо, что Стас подумал – не испарились ли они.
– Надо же, ловко устроились бомжихи! У них что, свой ключ есть?
– Ну! Они уже третий год живут здесь, сёстры-близняшки.
– И что, обе без хаты?
– По пьяни подписали какие-то бумаги. А когда прочухались-проспались через пару дней, им обеим дали пинка с Любкиной квартиры. Сестра давно у неё жила, как беженка откуда-то там. У Любки муж умер, она прописала сестру, да и на пару заливать стали…
Напарники, быстро закончив предвариловку, открыли задвижки. Дожидаясь, пока вся вода не сольётся из стояков, отошли к примостившимся у стены сестрам.
– Витенька, не хочешь ли водочки? У нас есть, не бойся, хорошая, по случаю взяли.
– Какая ещё водочка! Знаю я ваше пойло! Им только тараканов травить…
– Да не, ты не бойся, это дорогая. Нарочно для Нинки взяли, на лечение.
Витя, не сдержавшись, искренне расхохотался:
– И так сорок дней в месяц без продыху лечимся…
Любанька не обиделась. Жалостливо поглядев на сестру, тихо сидевшую поодаль, чуть раскачиваясь и прижимая к груди обмотанную большим куском тряпки руку, сказала:
– Ой,