Постижение любви. Судьба советского офицера. Николай Фёдорович Шахмагонов
закамуфлированного под южнокорейский пассажирский самолёт. Обстановка в стране менялась стремительно, но вряд ли ещё Теремрин, сидя в спальном вагоне скорого поезда, мог предположить, что ждёт его и его сослуживцев, его товарищей, его друзей, его родных и близких уже в ближайшие годы.
От мыслей было тесно. Он понимал, что нужно, просто необходимо что-то делать, кричать, бить в колокола, предупреждая об опасности. Но он и сам ещё не видел и не понимал, где корни этой опасности. А потому и размышления его были отчасти и беспомощны, и бессмысленны, и бесполезны.
Снова остро кольнуло то, что произошло несколько часов назад на перроне. Сколько проблем? Он подумал о Кате, но тут же вспомнил об Ирине и Татьяне. Если бы он мог всё вернуть хотя бы на тот момент, когда встретил Катю у бювета в Пятигорске? Почему он тогда так быстро увлёкся Ириной? Да, конечно, отчасти оттого, что хотел выбросить из головы бессмысленные мечты о Кате, которую видел с мужем. Он не знал тогда всех тонкостей её замужества, а если б знал? Вот на этой мысли он задержался, размышляя, чтобы он сделал, если бы узнал, что у Кати растут его дети, и что Катя любит его, любит искренне, сильно, нелицемерно. Да, если бы он знал это, конечно же, не стал заводить роман с Ириной.
Когда поезд замедлил ход, и за окошком потянулась невысокая платформа узловой станции, он оторвался от гнетущих мыслей и поспешил на волю из вагонного плена.
– Дашенька, пойдём, прогуляемся, – предложил он, заглянув в соседнее купе, дверь которого была открыта.
Даша вышла со всей своей новой компанией. Они о чём-то весело переговаривались, обсуждая обилие товаров, выставленных бабушками, дедушками и тётушками из окрестных деревень. Набрали всего понемногу, чтобы устроить пир горой – и варёную картошку, обваленную в укропе, и огурцы, солёные и свежие, и помидоры солёные и свежие, и квашеную капусту. Взяли, казалось, всего по чуть-чуть, но получилось много. Дашенька посмотрела на часы и с грустью шепнула отцу:
– А в «Подмосковье», – она имела в виду дом отдыха, – сейчас обед. И все идут в столовую – и мама с Сашей, – а потом, ещё печальнее, – И Димочка с Алёной.
«Рановато я подумал, что одна проблема уже решена», – понял Теремрин, а вслух сказал:
– У нас, вижу, обед куда интереснее будет, чем в доме отдыха.
Маленькая компания сначала утомила маму друзей Даши, обосновавшуюся в одном купе с дочерью, затем их папу, который обосновался в другом купе с сыном, затем перебралась утомлять Теремрина. Он как раз в это время продолжал изучение рукописи генерала Посохова.
– Папа, мы тебе не помешаем? – спросила Даша, рассчитывая только на положительный ответ, а потому приглашение всей компании в своё купе почитавшая делом решённым, и прибавила, – а то родители моих друзей от нас устали.
– Конечно, не помешаете.
– А что ты читаешь?
– Воспоминания одного генерала о жизни, о войне…
– Наш дедушка тоже воевал. Он был танкистом, – сказала