Постижение любви. Судьба советского офицера. Николай Фёдорович Шахмагонов
местных ребят, с которыми бы он и сам не позволил танцевать ни Даше, ни Свете.
Когда он медленно вёл Свету мимо небольшой эстрады, его заметила ведущая вечера, которая одновременно была и исполнительницей песен. Перед следующим танцем она неожиданно объявила:
– Мы приветствуем постоянного отдыхающего нашего санатория и постоянного гостя наших танцевальных вечеров поэта Дмитрия Николаевича Теремрина и дарим ему вальс, написанный на его стихи.
Теремрин был удивлён, но на удивление оставалось немного времени, потому что музыка уже играла, и он впервые слышал своё стихотворение, написанное в прошлый приезд, в столь нежданном исполнении.
А певица выводила мелодичным голосом, под звуки ансамбля, в коем в эти минуты особенно выделялась скрипка:
Плачет Эолова арфа –
Спутница встреч и разлук,
А за аллеями парка
Слышится поезда стук.
Мы расстаёмся с тобою,
Здесь под крылами орла,
Но не простимся с мечтою,
Что дорога и светла.
И вихрем ворвался на танцплощадку припев:
Пятигорский санаторий –
Он в горах, а не на море,
Открываются просторы
Нам с вершины Машука,
Пятигорский санаторий,
Наш военный санаторий,
Пусть Кавказские предгорья,
Обручат нас на века.
– Неужели это ваши стихи? – спросила Света, чуть запыхавшись от быстрого вальса. – Как здорово! Какие замечательные слова!
А песня звучала дальше:
Город ночной затихает
В чудном задумчивом сне,
А над Бештау мерцают
Тонкие струйки огней.
Нежно мелодию вальса
Шепчет поющий фонтан,
Милый, над нами ты сжалься,
Смой расставанья капкан.
И опять зазвучал припев, и Теремрин услышал, как Света стала подпевать проникновенным голосом, с особым чувством выводя: «Пусть Кавказские предгорья обручат нас на века!». Он не мог не заметить обращённого в этот момент на него её озорного взгляда.
Пшеничные волосы, голубые глаза… Порою Теремрину казалось, что он танцует с Катей, что ему 28 лет, и нет ещё в памяти дымных сопок и перевалов, огненных ущелий и безмолвных госпитальных палат, нет жестокого словосочетания «горячая точка», равнодушного к его разбитой любви и к его личному горю.
А певица выводила:
Кто-то торопится к морю,
К модным курортам спешит,
Мы ж сохраним Пятигорье
В струнах мятежной души.
Ветры с горами здесь спорят,
Зимы взрывает капель,
Не заметёт Пятигорье
Лет отшумевших метель…
Да, Машук всё также возвышался своей тёмной громадой над городом, над санаторием, над танцплощадкой, и всё также сверкала подсвеченная прожекторами мачта на его вершине возле станции канатной дороги. И точно так же, как много лет