Альпийский узел. Александр Тамоников
к режиму Гитлера, о том, что немцы и австрийцы вовсе не такие, просто мозги им засорила пропаганда Геббельса. Ему сорок восемь, работал на молочном заводе, в 1940 году был брошен нацистами в концлагерь под Варнау – слишком уж активно Курц выражал свою гражданскую позицию. В том же году он потерял семью, друзей, в концлагере пробыл год, после чего его отпустили – не за примерное поведение, а из-за того, что лагерной администрации потребовались свободные места. Ожидался наплыв заключенных с востока.
Публика в учреждении была разномастной: противники режима, уголовники, гомосексуалисты, проворовавшиеся чиновники. Кого-то расстреляли, других выпустили… С тех пор Себастьян Курц стал ярым противником режима. Жил в Вене, в Гуфштадте, в Абервельде, работал в подпольных ячейках, вызволял из беды евреев – делал все, что мог в окружающих его обстоятельствах. А теперь готов сотрудничать, выполнять любые приказы – если советскому командованию требуется помощь. Кается – в коммунистической партии не состоял, но всячески ей сочувствует.
– Спросите у людей, товарищ, – Себастьян Курц бесстрашно смотрел майору в глаза, – они расскажут, кто я такой. Последние полтора года жил на полулегальном положении, дважды пользовался поддельными документами – их производила подпольная типография в Гольдштау… Познакомьтесь, этих парней зовут Тобиас и Феликс, – представил он двух молодых людей, прибывших с ним. – Они убежденные антифашисты, я ручаюсь за них, как за самого себя. Феликс учился на медика в Вене, состоял в антивоенном подполье. А когда гестапо разгромило организацию, бежал в Абервельд и жил здесь по подложным документам. Тобиас местный, член коммунистической партии, один из немногих, кому посчастливилось выжить, работает электриком…
Молодые люди не отличались болтливостью, смотрели настороженно, не знали, как себя вести. Феликс был темноволос, имел правильное лицо с лучистыми глазами, казался хрупким – возможно, это было обманчивое впечатление. Тобиас – ниже его на полголовы, старше на несколько лет, не любил бритье и опрятный вид. Он не прятал глаза – смотрел пристально, изучающе.
– Можете на нас рассчитывать, – добавил Курц, – мы всегда готовы помочь. Если выдадите оружие, будем благодарны, не выдадите – поймем.
– Повременим с оружием, – хмыкнул Гордин. Он с интересом разглядывал новых союзников. – Вам что-нибудь известно, товарищи, о существовании секретной лаборатории, работавшей в Абервельде? Может, ходили слухи или знаете что-то фактическое?
Мужчины задумались, потом переглянулись и вразнобой пожали плечами.
– Товарищ майор, мы не собираемся ничего утаивать, нам это незачем, – сконфуженно сказал Курц, – но мы пока не понимаем, о чем вы говорите. В городе были разные объекты, здесь стояла воинская часть, работал госпиталь, на западной окраине были военные склады. Точно известно, что за городской чертой собирались строить концлагерь, но эти планы, к счастью, не сбылись…
– Ладно, забудьте, – отмахнулся Андрей. – Для вас есть