Путь домой. На Север и обратно. Андрей Владимирович Останин
это время слабый ветерок напряг остатки немощных силёнок и, подхватывая на лету, стал кидать слова оратора прямо Мофею в уши.
– Напрячь все силы… Все как один… Несмотря на лишения… Затянуть потуже пояса…
Рыжий злобно стукнул древком копья о землю, мелодично пропела сталь наконечника над головой.
– Ну, вот и всё! Приплыли, называется!
– А что такое? – засуетился Мофей чуя подвох. – Я не разобрал ни черепка!
– Тот основательно пожрёт, кто до победы доживёт! – плеснул желчью рыжебородый. – Остальные сдохнут голодными. Не будет жалованья!
Мофей снова поскрёб в затылке и понял: свобода, мало того, что самому не светит, так ещё и чужим дядям её нести придётся на пустое брюхо. Привычно подхватил копьё, с железным скрежетом протиснулся сквозь строй – словно жук среди панцирных сотоварищей. Немилосердно бухая отсыревшими сапогами, потопал в сторону казармы. На его уход обратили внимание только те, кому он грациозно прошёлся по ногам.
* * *
В насквозь знакомой казарме привычно- густо воняло портянками, сапожной смазкой и ещё целым комплексом причин и явлений, который, собственно, и зовётся казарменным духом. Дух витал спёртый, открыть окна с утра никто не догадался. Развал дисциплины и наступление свободы олицетворял собой дежурный гвардеец, что вальяжно раскинул длинное, костлявое тело в серых штанах и рубахе на деревянных нарах. Служивый не просто валялся – лениво метал игровые дротики в портрет Его Величества, из положения лёжа. Король на портрете достойно переносил издевательства черни, даже не морщился.
– Что на построении сказали? – не поворачивая головы поинтересовался дежурный и хлёстко залепил очередной дротик в королевский нос. Его Величество стерпел и это.
– Свобода, – буркнул Мофей недовольно. – Завтра на войну. Денег не будет.
– Да я уж понял, что ничего хорошего, – не удивился дежурный. – Потому – песен чего-то не слыхать.
Мофей подошёл к своему шкафчику, начал было аккуратно сворачивать снаряжение, но вовремя спохватился и бросил веером под нары. Свобода же, а он, прямо как монархист какой-то!
– А чего ты, мил человек, над портретом изгаляешься? – спросил без особого интереса. – За казармой настоящая королевская голова на колу торчит – в неё и покидай. Тут тебя моментально в великие борцы за свободу определят!
– Да Гончар с тобой! – лениво отмахнулся тот. – У меня к Его Величеству претензий нет ни одной, а вот портрет этот мне надоел, за столько лет, хуже горькой редьки! Так что, даже если бы там ослиная задница была намалёвана, я бы то же самое делал. Потому – травма у меня из-за него. Психологическая!
– Да я уж вижу – мозги тебе нехило прищемило, – неискренне посочувствовал Мофей. – А я вот решил со службы уйти. Король помер, присяга кончилась, сапоги в южных морях мыть никакого желания. И поближе луж хватает.
– А делать-то что будешь? – хмыкнул дежурный заинтересованно. Похоже, сам тоже ещё не решил. Крючковатый нос к Мофею развернул, словно кривой флюгер, и глазёнки чёрные хитро прищурил.
– Ты