Змеиный Зуб. Ирина Сергеевна Орлова
помог ей снять плащ и поставил её зонт сохнуть в холле, а затем привёл за собой в гостиную. Полумрак занавешенных парчой стен задумчиво переливался редкими лучами, что падали внутрь и струились пыльными потоками. Изразцовый камин выглядел мрачнее, чем в Девичьей башне, и вся отделка из красного дерева затемняла помещения, придавая им особый угрюмый аристократичный шарм. Нелюдимый лакей подал им чай и кекс, но, несмотря на радушие, в присутствии Рудольфа Валь опять чувствовала странное напряжение. Будто, как и раньше, могла сказать что-то не так.
– Надеюсь, у вас всё в порядке, – нарушил тягостное молчание баронет. Его глаза цвета тусклой охры смотрели прямо и неотрывно, чем у любого собеседника (и, без сомнения, подозреваемого) вызывали нервное покалывание в пальцах.
– Конечно, в порядке, – закивала Валь. – И у вас, я надеюсь, всё будет хорошо, и ваш отец поправится.
– Напрасно надеетесь. Он потерял и разум, и память, и жив только формально, – без трагизма, но довольно открыто пояснил Рудольф. – Я уже давно взял все его дела на себя. Если не считать змеятника Летнего замка.
– Я очень вам сочувствую, сэр Рудольф, и поэтому примите мои соболезнования. Я не знала барона Роберта, но всё общество очень уважает его и как змееведа, и как городского деятеля.
Рудольф медленно провёл взглядом по её рукам, затем по кексу, и вновь уставился на неё. Он хотел что-то сказать, но обернулся на цокот когтей. В гостиную выбрался сонный щенок колли: складный, рыжий, с белым воротником. Обычно змеиные дворяне не держали подобных животных, поскольку они, очевидно, не уживались с аспидами и гадюками. Но в доме у Кроморов даже не было террариума.
А колли, пожалуй, были одной из немногих пород собак, что вообще выживали на острове. В их длинной шерсти запутывались клыки даже матёрых змей.
Щенок неуверенно помахал хвостом и подошёл ближе. Но затем с ленивым вздохом лёг на паркет и положил на него голову, глядя на хозяина.
– Не знала, что ты любишь собак, – хмыкнула Валь. Она была к лохматым равнодушна.
– Скорее, я не люблю змей, – покачал головой Рудольф. – Золотце не может даже погулять нормально, пока не вырастет и не обрастёт жёстким волосом.
– Ты взял её у фермеров?
– Нет, у заводчиков. Самая крупная породная линия. Ну и самая экстерьерно правильная. Не хотел получить у крестьян какую-нибудь бескровную помесь.
Светская беседа вновь заходила в тупик. Рудольф был для них, кажется, просто не создан. Поэтому Валь прочистила горло и проговорила:
– Этот недавний скандал в Амаранте… я хотела сказать, что извиняюсь за мужа. Я не знаю, что произошло, но мне очень неудобно за эту сцену. И, зная его и вас, я не сомневаюсь, что это он, выпивши, сказанул нечто лишнее.
– Я не принимаю твоих извинений, – отрезал Рудольф. Он перешёл на ты незаметно, но очень органично. Вальпурге он всегда казался старшим поколением, хотя родился лишь на шесть лет раньше, и оттого она даже не заметила разницы. Хотя обычно была к этому строга. – Я ожидал, что ты придёшь