Гвоздь & винил. Михаил Михайлович Гальцов
и «Атропос», названые в честь женщин-богинь? Последним и самым ценным экземпляром в моей коллекции был раритетный трёхтомник философа Мишеля Монтеня, который подогнал мне Серж, прочитавший за всю жизнь два футбольных справочника и «Новую книгу о супружестве» немецкого доктора Нойберта. А приобрёл Серж этого Монтеня совершенно случайно. Когда он, отболев и получив по морде за свой любимый «Спартак», возвращался последней электричкой из Москвы, к нему подсел пожилой ласковый гражданин и предложил выпить вина. Вино, по словам гражданина было «изумительно вкусным» и находилось в одной из квартир города Химки. Серж купился на посулы и поехал к ласковому гражданину, который оказался профессором-филологом и гомосексуалистом. После распития дешёвого портвейна «Кавказ» начались предварительные ласки, и филолог, получив сокрушительный удар в челюсть, упал на пол. Серж взял с полки три первых попавшихся тома и, сказав пускающему кровавые слюни профессору: «Это – за моральный ущерб», свалил из квартиры. Я долго ржал над Сержем, но рассказывать никому не стал – друг всё-таки. В честь философа Мишеля мы тогда здорово напились и оклеили стену моей конуры фотографиями, вырезанными из журнала «Юный натуралист», который очень нравился мамаше и выписывался «для меня» вместо «Иностранки» и «Ровесника», потому что они были дорогими. Последним штрихом в новом дизайне обоев стал плакат с любимой группой «Uriah Heep», купленный за 25 рублей в сортире московского ГУМа. Он здорово смотрелся среди медведей, енотов и добрых слонов!
Тумба подошла ко мне в школе перед экзаменом по английскому и, приклеив на свою жирную физиономию снисходительную улыбку, произнесла
– Очень жаль Иннокентий, что ты так плохо написал сочинение. Очень жаль. Ведь ты, если не ошибаюсь, будешь поступать в военно-политическое училище, а там очень важны знания русского языка и литературы. Очень важны.
– Важны – согласился я – только я в это училище поступать не буду.
– Как?! – искренне удивилась Тумба – ведь мы недавно разговаривали с… – она вовремя остановилась и настороженно посмотрела на меня.
– С кем разговаривали – нагло глядя ей в глаза спросил я – с папой?
– Конечно, нет. С твоим папой, Иннокентий, мне удаётся пообщаться очень и очень редко, так как он человек очень занятой, что и неудивительно при занимаемом им важном посту – понесла херню Ульяна Егоровна – я разговаривала с Зинаидой Прокофьевной. Впрочем, что это я отвлекаю тебя?
Она приблизилась ко мне, и я услышал запах удивительной смеси губной помады и застарелого кариеса
– Я надеюсь, что ваш инцидент с Сарой Михайловной исчерпан и желаю тебе сдать экзамен по английскому языку на «отлично» – прошипела Тумба, гипнотизируя меня немигающим взглядом.
– Большое спасибо – пролепетал я и представил себя маленьким пушистым кроликом с чёрно-белой шкуркой, аккуратными ушками и розовым носиком, скорее всего – карликовым.
Когда я очухался от её пожелания, она уже