Демонология нашего района. Ирина Москвина
В вечную тьму и безмолвие хочет, видимо, погрузить Илюша мир, чтобы там, застыв двухметровой неумной загогулиной, разинув рот и устремив скорбный с поволокой взор – левую часть взора куда-то внутрь, а правую неотчетливо наружу – стоять так хоть десять минут, хоть полчаса, как часто случается с ним на работе, особенно если накануне была зарплата. И можно хоть плясать перед ним, хоть уплясаться, хоть бригадира ему показывать, хоть неумытую жопу, Илюша и не почешется. А иногда тоже застынет и пробует разные выражения на роже. Вероятно, Илюша с зарплаты покупал неведомо у кого бутират и нахлобучивался им по самые брови (густые, вразлет), и предлагал таким образом коллективу во всех ракурсах изучить особенности поведения организма под веществами. Непонятно, к чему Илюше был еще и бутират. То, ради чего люди уродуются с бутиратом и прочим, Илюше и так в свое время феи положили в колыбель.
– Эльюша – Божий человек… – говорил дядя Толя, когда Илюша в обед бродил под эстакадой и трогательно интересовался, у кого есть с собой что-нибудь вкусное. Увлеченно поедая вкусное, Илюша в очередной раз замирал, но уже с полным ртом и глазами, наконец-то исполненными мысли, невнятно произносил: «Дрим-дрим в подъэстакадье…» – и мысль снова тонула в стекленеющем Илюшином взгляде, и Илюша уже спал, обрушившись носатым лицом во вкусное.
Беспробудность вообще сопутствовала Илюше во всех смыслах и ситуациях, и в ментально-философских и в не очень ментально-философских тоже. Когда Илюшу второй раз повели на случку, все уже было рассчитано до мелочей, учтены все ошибки предыдущего неудачного предприятия. Нашли девицу. Краус и Ваня Мутный, белорусские контрактники (в Белоруссии плохо с работой), рассказали, что в общежитии есть девица, которая дает всем. Дает даже тем, кто не берет. И не в условиях капитализма, как давешняя деловитая куртизанка, а на голом энтузиазме! И с огоньком, с радостью, очень позитивно. Главное только ее напоить. И вот наконец настал день и час. Привели под уздцы Илюшу, привели девицу. Принесли без счету напитков, в том числе и вкусных, Илюше расслабиться для наркоза. Краус и Ваня Мутный, опять же памятуя прошлый опыт, закрыли Илюшу с девицей на ключ и еще на всякий случай остались караулить снаружи, стеречь таинство брачного ложа, чтоб Илюша не сбежал. Но пока девица, радостно высосав бутылку вина, с огоньком раздевалась, Илюша, обычно существующий заторможенно, как водоросль, исхитрился стремительно напиться. И к тому моменту, когда девица распахнула ему свои позитивные объятия, он уже крепко спал, свернувшись клубочком на полу, всхрапывая и пуская из угла рта перепуганную алкогольную слюнку. Краус и Ваня Мутный, вбежав на негодующие девицины вопли, просто не знали, как это называется и что с ним делать. Не бить же его, в самом-то деле, да и что толку. Как-то уж им самим пришлось решать ситуацию с недовольной девицей, а пьяное тело подлеца Илюши, проспавшись, с утра, как ни в чем не бывало поднялось и отправилось на работу. Где, разумеется, уже все знали.
Конец