Сказы казачьего Яика. Владилен Машковцев
набивайте ручницы порохом!
А толмач зудил над казачками:
– Мы живем и Аллахом, и славою. Кровью бабьей мы руки не пачкаем. Сдайтесь клонно, змеюки вилавые! И кумыс опьяняющий вылакав, мы не рушим Корана древнего. Мы сыночков убьём ваших, выродков, но не тронем отродия девьего!
Гугениха смеялась:
– Кто в запани? Подходите поближе, любезные! Встренем вас мы пищальными залпами, пушка плюнет сечкой железною!
Дети малые выли под окнами, кто-то в страхе метался беспамятно. Но рыгнула мортира огненно – сто ордынцев упали замертво. И казачки гибли под стрелами, агнецов оставляли сиротами. Облака были белыми-белыми. И металась орда за воротами.
Ты, песняр, в гуслярице вырази, как становятся бабы дивными. Из укрепов казачки вылезли и Мурзу закололи вилами. И орда в солонцах рассеялась, разбежалось отребье труслое. Молодицы пылали смелостью в ярой битве за поле русское. И сказания будут известными, как врага разгромили поганого. Как стреляла из пушки треснутой Гугениха, жена атаманова.
Слёзы Алтыншаш
Татарин Абдулла кочевал в степях на левом берегу Яика. Выломился он из хайсацкой орды. Хайсаком он был, наверное, а не татарином. Но тогда всех ордынцев называли татарами. Жена у Абдуллы была полонянкой, русской. Но свыклась она, новое имя приобрела – Алтыншаш.
Алтыншаш – значит лунноволосая, золотокосая. Абдулла не обижал жену. Жили они дружно. Пасли стадо баранов. Трёх верблюдов имели, юрту кошмяную да табунок низкорослых коней.
У Абдуллы и Алтыншаш детишки малые были. Забот много. Но Алтыншаш иногда печалилась. На закат поглядывала. Там полыхала в пожарах её родина – Русь.
Однажды мимо стойбища Абдуллы шел караван Мурзы. Гнали ордынцы в Хиву для продажи русских юниц. А одна среди них умом тронулась. То мяукает, то кукарекает, то кипятком плеснёт в лицо охраннику. А одного ножом в живот ткнула, он и помер.
Не знали ордынцы, как избавиться от умалишенной. На хивинском базаре безумную юницу никто не купит. И порешили ордынцы убить полонянку.
– Пожалейте бедную! – заступился за пленницу Абдулла.
– Если тебе её жалко, купи! У тебя, Абдулла, всего одна жена. Аллах позволяет нам иметь по четыре жены. А какая она красивая и весёлая! Мяукает, кукарекает, гавкает, как собачонка! – гарцевали на конях ордынцы.
Алтыншаш притащила овцу:
– Берите! Оставьте нам убогую!
Так вот и попала дурочка в стойбище Абдуллы. Сначала Алтыншаш думала, что блаженная будет помогать по хозяйству. Но вскоре рукой махнула. Девчонка кукарекала, размешивала соль в халве, мясо бросала в огонь, а тестом обмазывала собаку. Какой с неё спрос! Оставалось только молиться богу. А жить стало трудно и голодно. Шайка Мурзы на обратном пути разграбила юрту. Даже скот угнали. Оставили одну кошму.
Дурочка же бродила по оврагам и лескам, питалась кореньями, яйцами из птичьих гнёзд. Правда, стала она тихой. Ни с кем не разговаривала, иногда мычала тоскливо.
Однажды блаженная принесла полное лукошко золотых самородков.
– Где