Волшебный насос. Наталия Георгиевна Княжинская
направлении! Не надо вам в эту клоаку! Вас растопчут и выплюнут. Там нет музыки! Там есть только порок и пошлость. Вам с вашей душевной организацией это просто противопоказано!
Но мой юношеский протест вел меня моим тернистым путем.
Глава 7
Увлеченность поп-музыкой, наверное, началась с итальянской эстрады. Ежегодные конкурсы в Сан-Ремо по телевидению приковывали внимание миллионов советских граждан. Моим кумиром школьных лет был Тото Кутуньо. На стене висел плакат с его фотографией. Он и вправду был хорош, не только в музыкальном смысле, но и внешне. Он был красив.
Я написала ему письмо. Адреса его, разумеется, я не нашла, поэтому решила действовать через редакцию газеты «Комсомольская правда». Из редакции мне пришел ответ, которому я ужасно обрадовалась. Правда, ответ был не от Тото Кутуньо, но от дирекции газеты, и ответ гласил примерно следующее: «Дорогая Наталья! Мы очень рады, что Вы хорошая певица, но зачем Вам именно Тото Кутуньо, если в Советском Союзе много талантливых композиторов? Обратитесь к нашим авторам! Желаем Вам всяческих успехов!»
Простота мелодий, тут же садящихся на ухо, яркие костюмы, миллионы поклонников. Это ли привлекало меня?! И как одновременно уживалась во мне страсть к Тото Кутуньо, увлеченность воздушно нежным Джо Дассеном и вдумчивая глубокая философия «Аквариума»?!
Прошло время. Я уже училась в институте Гнесиных на эстрадном отделении. Преподавали в то время Иосиф Кобзон, Лев Лещенко, Гелена Великанова, Александр Градский, Наталья Андрианова. А студентами были – Ирина Отиева, Алла Перфилова (Валерия), Марина Хлебникова, Валентина Легкоступова ну и другие, включая меня и мою подружку Лариску Архипову. Учились мы заочно. Как можно учиться вокалу заочно, мне до сих пор непонятно. Но других вариантов не было. Я как раз работала в театре-кабаре «Летучая мышь», и такой вариант учебы для меня был вполне приемлем. Из всего учебного процесса хорошо помню ритмическое сольфеджио, которое кроме меня из нашего курса никто не мог сдать. Строга была Ольга Леонидовна Берак.
Помню наши веселые легкоалкогольные посиделки с преподавателем истории джаза, прямо в закутке под лестницей, в стенах института.
Помню кудрявого трубача, сделавшего мне предложение и притащившего по такому случаю ящик пива, три гвоздички и букет веселых приятелей в мой подмосковный домик, после чего добрая целомудренная тетя Соня, проживавшая в домике, частенько мне это припоминала. Ох и переживала же она: «Все матери расскажу! Оглашенные!»
Помню, как мы с Лариской придумали поставить железное ведро на страже перед дверью нашей комнаты, чтобы парни, оставленные без сладкого, устроили бы шум, если им вдруг взбредет в голову что-то легкомысленное. Мы с Лариской берегли нашу честь!
Помню прозвище свое, данное мне однокурсником Леней. Он прозвал меня «Вишня», оттого что я была весьма скромна и часто краснела.
Помню, как мы с Лариской лазали в окно Гнесинского общежития поздно ночью, чтобы устроить квартирник с инструменталистами. Как мы пели песни и пили с духовиками портвейн. Это было совершенно невинно и чисто!