Алекситимия. Кира Мюррей
преследуют его, как будто приклеились к его коже. «Урод», «даун», «отсталый». Он не понимает, чем заслужил это. Он не был отсталым – он проходил множество тестов и учеба ему действительно нравилась. Многое давалось ему намного легче, чем его одноклассникам.
Один, два, три, пять, восемь – мысленно перечислял он.
Он споткнулся об что-то, хотя он не тешил себя мыслью, что это была случайность. Это было уже традицией – ставить ему подножки. Не проходило и дня без этого.
Коридор залился громким смехом, его обступили, мешая убежать. Книга упала куда-то вперед, а Даниил стоял на коленях, опираясь руками в пол, низко опустив голову, так что он мог видеть только пол перед собой. Его колени пекли, как будто от ожога, а ладони, наверняка, опять покраснели. Левый локоть немного болел, возможно, он немного содрал кожу при падении.
Даниил неуклюже поднялся, смотря в пол и подхватил свою книгу. Несколько листов неестественно сдвинулись, наверняка, придется её подклеивать. У него нет ни одной книги, которая выглядит как новая. Почему-то его одноклассникам и не только, кажется забавным портить его имущество.
А его родители как будто не понимают этого и думают, что он просто неуклюжий или возможно неаккуратный и из-за этого его вещи всегда такие неопрятные. От мысли, что родители просто закрывают на это глаза он поджал губы, искажая свои черты лица. Он сглотнул комок, застрявший в горле и вновь прижал к себе книгу, как будто старался спрятаться.
Он пошел вперед, сильно сутулясь, стараясь быть меньшим, надеясь, что получится пройти между школьниками. Но его сильно толкнули в плечо из-за чего он едва опять не упал, отшатнувшись на несколько шагов назад, вновь оказавшись посреди круга людей, которые окружали его. Он чувствовал себя как будто он стоит посреди арены.
Ему оставалось надеяться только на то, что скоро прозвенит звонок и тогда его не смогут продолжать держать в кругу – учителя не позволят. Они как обычно прикрикнут, чтобы они расходились по кабинетам. Но до этого и нечего надеяться, что они вмешаются. Учителя предпочитали закрывать на это глаза. То ли думали, что их вмешательство сделает только хуже, то ли считали, что он сам должен с этим справиться.
Даниил опять сглотнул тяжелый комок в горле, сильнее вцепившись в книгу. Они заметили его побелевшие костяшки и это заставило их смеяться лишь сильнее и спрашивать, что же он планирует делать. «Может, ударишь меня?» – со смехом предлагали с разных сторон.
Ему так невыносимо хотелось сделать им больно.
***
Даниил сидел в своей комнате погруженной в полумрак. Он запер дверь и плотно задернул шторы. Они были темными и плотными от того совершенно не пропускали свет заходящего солнца и зажигающихся фонарей.
Если закрыть глаза и прислушаться можно было расслышать сквозь плотно закрытое окно звуки города – машины, далекая музыка, неповторимый шум, который издает человеческая жизнь.
Все это было