Дорогая Альма. Михель Гавен
обошла кустарник.
– Вот что, Иван Петрович, – сказала она Пирогову серьезно. – Спросите у фрау, не найдется ли у нее какой старый плащ или салоп, я бы накинула на свой мундир. А то придет наша подопечная в сознание, а перед ней – враг, так все наши старания зря, считайте.
– Я понимаю, – кивнул Иван Петрович и, наклонившись к Пелагее, зашептал ей на ухо.
– Дам, дам, – закивала та.
Когда подошли к небольшой избе на поляне, сквозь узорчатую листву дубов засверкали первые проблески солнца – светало. Маренн показалось, что где-то рядом журчит вода.
– Здесь ручей? – спросила у Пирогова.
– Источник. Называют Серебряный, – объяснил Пирогов. – Существует поверье, что в давние времена один из князей Свирских, обидевшись на сыновей, решил их наказать и закопал в этих местах драгоценный сундук с серебром, трофеи от военных походов. Мол, без наследства останутся. Сыновья искали, искали клад, да так и не нашли. Но это сказка, а на самом деле вода эта на серебре вправду настоена, где-то жила серебряная проходит. Лечебная – быстро раны заживляет.
– То верно, – подхватила Пелагея. – Вот я как деда своего вылечила? По ликарям не ходили мы. Мочила бинты в ручье да перебинтовывала, вот все и зажило. Если дивчина наша жива до сих пор, так тоже благодаря водичке этой.
– Мать, ты, что ли? – На крыльце показался высокий старик с седым чубом на бритой голове. Правую щеку и бровь перерезал глубокий шрам. – Ты кого привела-то!!
Увидев Маренн, он сердито сдвинул косматые, седые брови.
– Я тебя за ликарством посылал, а ты немца привела! – рука потянулась к большой тяжелой рогатине с заржавевшим наконечником. – И ты, Иванко! – Он метнул гневный взгляд в сторону Пирогова.
– Погоди, Микола. – Пирогов, успокаивая, взял его под руку. – Не горячись. Это пани доктор. Она немцев не приведет. Она поможет.
– Вот размахався, таки и зашибет – не заметит, – жалобно произнесла Пелагея.
– Пани дохтур? – недоверчиво переспросил Микола. – Гляди, Иванка. Вон в селе говорять, скоро каратели нагрянут. Все будут жечь огнем. Разозлили сильно их прикордонники с псами, что их солдат покусали. Бабы сказывают, народ в лес повалил, со всем скарбом, со скотом, даже с псами дворовыми. Боятся…
– А ты почем знаешь? – недоверчиво спросила Пелагея. – Неужто в село сбегал?
– Нет, куды мне! – Микола махнул рукой. – Сама знаешь, каков я бегун. Наталка, почтальонша на ручей за водой прибегала. Ни, в дом я не пускал ее, – сообщил он быстро, заметив, как жена нахмурилась. – Какие теперь гости? Так, наболтала на крыльце и дальше побегла.
– Иван Петрович, спросите, что с раненой, жива ли? – озабоченно сказала Маренн. – Времени мало.
– А что раненая твоя, Микола, не опоздали мы? – спросил Пирогов вполголоса.
– Зараз салоп принесу. – Пелагея кинулась в сарай напротив дома. – Не королевичный, знамо дило, да какой есть. Не знесудьте.
– Благодарю, – кивнула Маренн. – Мне подойдет любое.
– Живий, –