Правек и другие времена. Ольга Токарчук
его памяти стирались все бо́льшие фрагменты – и все более гладким становился мозг Злого Человека. Он забыл слова, потому что не пользовался ими. Забыл, как надо каждый вечер молиться. Забыл, как разжигать огонь и как им пользоваться. Как застегивать пуговицы кафтана и шнуровать ботинки. Забыл все знакомые с детства песни и само свое детство. Забыл лица близких людей, матери, жены, детей, забыл вкус сыра, жареного мяса, картошки и похлебки.
Это забывание длилось много лет, и в конце концов Злой Человек уже не был похож на того мужчину, который пришел в лес. Злой Человек уже не был самим собой и забыл, что значит быть собой. Его тело начало обрастать волосами, а зубы от жевания сырого мяса сделались крепкими и белыми, как зубы зверя. Его горло издавало теперь хрипы и рычание.
Как-то раз Злой Человек увидел в лесу старика, собирающего хворост, и почувствовал, что человечья тварь – это нечто для него чуждое и даже отвратительное, поэтому он подбежал к старику и убил его. В другой раз бросился на крестьянина, едущего на подводе. Убил его вместе с лошадью. Лошадь съел, но человека не тронул – мертвый человек был еще более мерзким, чем живой. Потом он убил Бронека Маляка.
Однажды Злой Человек случайно оказался на краю леса и увидел Правек. Вид домов разбудил в нем какое-то неясное чувство, в котором были тоска и ярость. В деревне тогда услышали страшный вой, похожий на волчий. Некоторое время Злой Человек стоял так, а потом развернулся обратно к лесу, опустился на землю и неуверенно оперся руками. И с удивлением обнаружил, что так передвигаться намного удобнее и быстрее. Его глаза, которые были теперь ближе к земле, видели больше и отчетливее. Его слабый пока еще нюх лучше схватывал запахи земли. Один-единственный лес был лучше, чем все деревни, чем все дороги и мосты, города и башни. И Злой Человек вернулся в лес навсегда.
Время Геновефы
Война наделала переполоху на свете. Сгорел лес на Пшиймах, казаки застрелили сына Херувинов, не хватало мужчин, некому было косить поля, нечего было есть.
Помещик Попельский из Ешкотлей уложил свой скарб на телегу и исчез на несколько месяцев. Потом вернулся. Казаки разорили его дом и погреб. Выпили столетние вина. Старый Божский, который это видел, рассказывал, что одно из вин оказалось таким старым, что его резали штыком, точно желе.
Геновефа следила за мельницей, пока та еще была на ходу. Поднималась на заре и приглядывала за всем. Проверяла, не опаздывает ли кто на работу. А потом, когда все входило в свой обычный шумный ритм, чувствовала внезапно наплывающую, теплую, как молоко, волну облегчения. Было спокойно и безопасно. Она возвращалась домой и готовила спящей Мисе завтрак.
Весной семнадцатого года мельница встала. Нечего было молоть – люди съели все запасы зерна. Правеку не хватало привычного гомона. Мельница была мотором, толкающим мир, машиной, приводящей его в движение. Сейчас слышался только шум Реки. Сила ее расходовалась впустую. Геновефа ходила по мельнице и плакала. Блуждала, словно дух, словно присыпанная