Математик и его тень. Избранное. Юрий Тамистов
родная, что слишком много работаю, что не берегу себя и пока мы так редко бываем вместе. Прикоснись ко мне, прижми к своему светлому сердцу, вырви из холодных объятий равнодушного мира и пусть он сгорит в неистовом пламени твоих сладостных губ.
Как же я люблю тебя, моя солнечная женщина.
НЕВСТРЕЧЕННАЯ
Мерно струит свои воды непреклонная Лета. Дремотное колыхание трав за окном. Тикают часы на стене и паучок в дальнем углу мастерит свою сеть. Полдневный жар опять сменит ночная прохлада и на цветущих по весне яблонях к осени созреют плоды. Так неспешной чередой проходят мимо нас годы и привычкой становится полусонная суета. Будет ли что новое под солнцем? И зачем?
Зачем среди стоячих вод благополучного постоянства ты волнуешь меня? Кто ты? Почему мысли мои неизменно летят к твоим неизведанным берегам? Ты: предчувствие чуда, ожидание весны, звезда утренняя, предрассветная. Две тысячи долгих лет образ твой вижу я во снах. В той, которая рядом, ищу твои черты. На городской улице, в людской толчее, в шумном потоке прохожих пытаюсь разглядеть тебя. Ты не то, что не сбылось, но что должно сбыться.
Напрасны, мои осторожные, сострадательные друзья, нашёптываете свои заурядные истины: «Оставь… пустое. Сойди с небес на землю… Опасны мечтания…» – не слышу их.
Нет, никогда я не разлюблю тебя, моя невстреченная женщина!
КАЛИНОВ ЯР
Последние лучи роскошного заката над Калиновым Яром прощально лизнули пурпурными языками верхушки деревьев и скрылись за горизонтом. Длинные, ломкие тени утонули в сумерках, а чуть погодя поблекли на западе яростно пылавшие красные облака. Угомонились, умолкли птахи. Под стрекот сверчков и едва различимые серенады речных лягушек лес засыпал.
Ночью выпала лёгкая роса, но с первыми проблесками утра от неё не осталось и следа и Маришка, в сандалиях на босу ногу, расставив руки самолётиком, подставляя лицо солнцу бежала вприпрыжку по высокой траве. Вслед за ней на поляне показался с корзиной в руках её брат – вихрастый подросток лет пятнадцати.
– Чё, Марька, может хватит уже? Айда до дому! – предложил он.
– Не, ну давай ещё немножечко, давай полную насобираем! Ну, пожалуйста! А? – и они опять углубились в чащу.
За лесом, на монастырской звоннице запел большой колокол приглашая на утреннюю службу. Звуки ликующими птицами отпущенными на свободу рванулись в просторы, осеняя дыханием невыразимой красоты милые сердцу края. Ранний благовест полетел над холмами, зелёным раздольем, за левый берег Дона и дальше – туда, в заповедные луга Дикого поля…
Дневное светило взбиралось всё выше и выше по небосклону. Минуя сосновый подлесок, с корзиной доверху набитой подберёзовиками грибники спускались с косогора. Хорошее настроение не покидало Маришку.
– Серёжечка! – щебетала она. – Бабушка обещала нам сегодня по два морожена!
– Опять забудет… – улыбался брат.
Старый